Дик Фрэнсис - 1985, Напролом

- Бобби без вас будет куда спокойнее, мистер Грейвс, - сказал я. Заводите лошадей в фургон и проваливайте.

Я подумал, что сейчас Грейвса хватит удар. Он пару раз открыл и закрыл рот и наконец направился к фургону, чтобы излить свой гнев на злосчастного Джаспера.

- Ну слава богу! - сказала Холли. - Так достал! Я так рада, что ты приехал! Как прошел ленч?

- Изумительно, - сказал я. - Это был просто шок.

Все трое услышали и резко обернулись ко мне.

- Как вы можете шутить?… - начал лорд Вонли.

- А что такого? - сказал я. - Я ведь здесь. И я жив, черт побери!

Холли обвела нас взглядом. Она почуяла неладное, но не знала, в чем дело.

- Что-то случилось? - спросила она, заглянув мне в глаза. Я чуть заметно кивнул.

- Он рискует жизнью шесть дней в неделю, - сказала она лорду Вонли.

- Его так просто не напугаешь.

К моему изумлению, трое мужчин молча уставились на Холли.

- Ты хоть знаешь, с кем разговариваешь? - спросил я у нее. Она покачала головой.

- Это лорд Вонли, владелец «Глашатая». Это Нестор Полгейт, владелец «Знамени». Это Джей Эрскин, который написал те статьи в «Частной жизни» и поставил «жучок» на ваш телефон. - Я помолчал, потом представил им Холли:

- Моя сестра, жена Бобби.

Холли придвинулась поближе ко мне, глаза ее расширились.

- Зачем они здесь? Это ты их привез?

- Ну, можно сказать, что мы привезли друг друга, - ответил я. - Где Мейнард с Бобби?

- По-моему, в большой гостиной.

Джаспер тащился через двор со второй лошадью, Джермин не переставая на него орал. Второй приехавший с ними конюх прятался в фургоне.

- Ну и долго мы будем тут стоять и глазеть на все это? - резко спросил Нестор Полгейт.

- Я не оставлю Холли одну с этим человеком, - сказал я. - Он опасен. К тому же, имейте в виду, он здесь по вашей вине. Поэтому мы подождем.

Полгейт переминался с ноги на ногу, но деваться ему было некуда. Мы все более или менее нетерпеливо ждали, пока Джаспер с конюхом поднимали помост и запирали фургон. Джермин Грейвс пробежал несколько шагов в мою сторону, показал мне неприличный жест и сообщил, что еще никому не удавалось безнаказанно встать ему поперек дороги и что я об этом еще пожалею.

- Вы мне за это заплатите! Я вам покажу!

- Кит… - испуганно прошептала Холли. Я снова обнял ее за плечи и ничего Грейвсу не ответил. Через некоторое время он резко развернулся на каблуках, подошел к машине, залез в кабину, захлопнул дверцу и так резко рванул с места, что лошади в прицепе, должно быть, попадали на пол.

- Вот свинья! - сказала Холли. - Как ты думаешь, что он сделает?

- Да он больше кричит, чем делает, - ответил я.

- В отличие от меня, - заметил Полгейт. Я посмотрел ему в глаза и сказал:

- Я знаю.

«Да, - подумал я, - теперь уже никуда не денешься».

Теперь мне, как никогда, нужна была сила. Господи, дай мне сил! Я отпустил Холли, подошел к машине, на которой мы приехали, и достал свой анорак.

- Холли, - сказал я, - проводи, пожалуйста, этих господ в маленькую гостиную. Я сейчас позову Бобби и… и его отца.

- Осторожнее, Кит! - со страхом сказала Холли.

- Постараюсь.

Она с сомнением посмотрела на меня, новее же отправилась к дому вслед за мной. Мы по старой привычке вошли через кухню - нам даже не пришло в голову воспользоваться парадным входом.

Полгейт, лорд Вонли и Эрскин следовали за нами. В прихожей Холли указала им дверь в маленькую гостиную, где по вечерам они с Бобби иногда смотрели телевизор. Большая гостиная была расположена дальше, и оттуда слышались голоса. Голос Мейнарда говорил не умолкая.

Я собрал все силы и заставил себя войти туда. И это была моя большая ошибка, едва не ставшая роковой. Бобби потом говорил мне, что он увидел меня таким же, как тогда, в конюшне, и потом в саду: мрачная тень, враг, старый, непримиримый враг, вечная темная угроза.

- … И если ты хочешь избавиться от него, ты должен сделать это, и сделать это сегодня, сейчас, - монотонно повторял Мейнард, словно твердят это уже много часов подряд.

А в руках у него был маленький черный пистолет.

Когда я вошел, он умолк. Глаза его расширились. Наверно, он увидел то же, что и Бобби: Филдинга, воплощение зла. Он сунул пистолет в руку Бобби.

- Давай! - рявкнул он. - Теперь или никогда!

Глаза его сына были стеклянные, как тогда, в саду. Он не сделает этого… Это невозможно…

- Бобби! - умоляюще воскликнул я. А он вскинул пистолет и прицелился мне в грудь.

Я повернулся к нему спиной. Я не хотел видеть, как он это сделает. Как он разобьет наши жизни: и мою, и свою, и жизнь Холли, и жизнь ребенка… Если он это сделает, я не хочу на это смотреть.