Дик Фрэнсис: 1986, Бойня

- А у них снова поменялось расписание, - объяснил я.

- Ох, какая неразбериха!

Беатрис собиралась на следующий день вернуться в Палм-Бич. Она сказала, что ее милые собачки, должно быть, ужасно по ней соскучились. Видимо, принцесса сообщила ей, что дело Нантерра проиграно, и Беатрис утихомирилась как по волшебству.

Я даже успел привыкнуть к ней: к ее бледно-оранжевым волосам, круглым глазам, кольцам, больше напоминающим кастеты, и флоридской манере одеваться. Пожалуй, без этой старой перечницы жизнь станет куда скучнее. К тому же, когда она уедет, мне тоже придется убираться… Интересно, надолго ли здесь задержится Литси?

Ролан спустился к обеду и предложил выпить шампанского. Он приподнял свой бокал, приветствуя нас с Литси. Беатрис была несколько угрюма, но, когда Ролан сказал, что благодаря деньгам, вырученным за продажу акций, ему, возможно, удастся увеличить сумму, положенную на ее имя, расцвела, точно роза. «В общем-то, она этого не заслуживает, - подумал я. - Хотя, с другой стороны, без нее у нас, возможно, ничего бы и не вышло».

Ролан, принцесса и Беатрис ушли спать довольно рано. Мы с Литси остались в гостиной. Было уже поздно, когда я наконец вспомнил о конверте лорда Вонли, который, вернувшись в дом, положил на столик.

Литси равнодушно смотрел, как я распечатал конверт и достал оттуда содержимое: глянцевую черно-белую фотографию, такую же, как и в прошлый раз, и маленькую вырезку из газеты. И еще короткую записку: «К сожалению, больше ничего, имеющего отношение к Нантерру, у нас нет».

На фотографии был Нантерр в белом вечернем костюме, в компании точно так же одетых людей, на палубе яхты. Я передал фотографию Литси и прочел вырезку:

"Торговец оружием Ахмед Фуад отмечал свой пятидесятилетний юбилей на борту собственной яхты «Фелисия» в гавани Монте-Карло, в пятницу вечером.

На праздник съехались гости даже из таких отдаленных краев, как Калифорния, Перу и Дарвин в Австралии. Фуад не пожалел расходов. Он щедро угощал икрой, гусиной печенкой и прочими деликатесами своих великосветских друзей, имеющих отношение к трем хобби юбиляра: триктраку, ночным клубам и скачкам".

Литси вернул мне фотографию, и я передал ему вырезку.

- Вот чего хотел Нантерр, - сказал я. - Принимать гостей на собственной яхте в Средиземном море, в белом костюме, угощать всех изысканными яствами, наслаждаться лестью и подхалимством… Вот чего он хотел: стать мультимиллионером и обрести власть. Я перевернул фотографию и прочел сопровождающую информацию на полупрозрачной бумажке: список имен и дата.

- Странно… - недоумевающе заметил я.

- Что странно? - Эта тусовка происходила вечером в прошлую пятницу.

- Ну и что? Нантерр мог слетать туда на самолете, как и все прочие, а потом вернуться обратно.

- Ночью в пятницу был убит Коль.

Литси уставился на меня.

- Нантерр этого сделать не мог, - сказал я. - Он был в Монте-Карло.

- Но он же сам признался! Он хвастался этим Беатрис!

Я нахмурился.

- Хвастался, да.

- Наверно, он кого-то нанял… - предположил Литси.

Я покачал головой.

- Он все делал сам. Угрожал принцессе, преследовал Даниэль, устраивал ловушку для вас, подкладывал бомбу в мою машину. Видимо, не мог доверить это никому другому. Он разбирается в лошадях, он хотел видеть, как пристрелят его кобылу, он мог бы убить Коля - но Коля убил не он.

- Но ведь он признался в убийстве всех трех лошадей! - настаивал Литси.

- Да. Но предположим, что он вычитал об этом в газетах… узнал, что гибель их загадочна и неизвестно, кто их убил… Он хотел любым способом запугать Ролана и принцессу. Предположим, что он только сказал, что убил их, а на самом деле не убивал?

- Но тогда кто же мог это сделать? - недоумевающе спросил Литси. Кому еще надо убивать лучших лошадей принцессы, если не Нантерру?

Я медленно поднялся на ноги, чувствуя, что близок к обмороку.

- В чем дело? - с тревогой спросил Литси. - На вас лица нет!

- Он убил лошадь, на которой я мог бы выиграть Большой национальный, - с трудом выговорил я. Во рту у меня пересохло. - И лошадь, на которой я мог бы выиграть Золотой кубок…

- Кит…

- Есть только один человек, - продолжал я, - который настолько меня ненавидит, что способен пойти на такое. Который просто не мог вынести того, что я могу выиграть эти скачки… который отнял у меня призы, которые я ценю больше всего, потому что я лишил его собственного приза…

Я задыхался, у меня кружилась голова.

- Сядьте! - с тревогой сказал Литси.