Дик Фрэнсис - 1990, Испытай себя

- Что делать с вашей одеждой? - обратилась ко мне Фиона. - Мне отправить ее в химчистку вместе с нашими мокрыми вещами?

- Нет, не беспокойтесь, - сказал я. - Завтра я приду и все заберу.

- Хорошо, - она слегка улыбнулась. - Я прекрасно понимаю, насколько мы вам обязаны. Не такие уж мы забывчивые.

- Интересно, а что вы можете забыть? - не выдержал Перкин.

- Парень спас всех нас от обледенения, - в своей обычной манере ответил Гарри.

- От чего?

Ингрид хихикнула, и все посмотрели на нее.

- Извините, - смущенно прошептала она.

- Очень похоже на то, что он спас нас от смерти, - просто сказала Мэкки. - Поехали домой.

Она поднялась из-за стола. Тепло и горячий кофе оказали на нее благотворное воздействие. Мне также показалось, что она испытывает облегчение, поскольку ее тесть не выступил на стороне сына.

- Завтра, - медленно добавила она, - кто из нас поедет в Ридинг?

- О боже, - вырвалось у Фионы, - совсем вылетело из головы.

- Кто-то должен ехать, - сказала Мэкки, хотя было ясно, что ехать туда никто не хочет.

Прошло некоторое время, прежде чем Гарри наконец зашевелился:

- Я поеду. Захвачу с собой Боба. Фионе ехать не надо, Ингрид тоже. Мэкки… - он замолк на полуслове.

- Я поеду с вами, - сказала она. - Это мой долг по отношению к нему.

- И я с вами, - заявила Фиона. - Он мой кузен, в конце концов. Он заслуживает того, чтобы мы поддержали его. Хотя после того, что сегодня сделал Гарри, я не знаю, смогу ли посмотреть ему в глаза.

- А что натворил Гарри? - спросил Перкин.

- Мэкки расскажет, - пожав плечами, ушла от ответа Фиона.

Фиона, видимо, привыкла нападать на Гарри сама, но не бросать его на растерзание другим волкам. Гарри же, несомненно, предстояло еще многое выслушать после нашего ухода, и он смотрел на жену со смешанным чувством опасения и готовности подчиниться неизбежному.

- Поехали, - сказал Тремьен. - Собирайся, Боб.

- Иду, сэр.

Я вспомнил, что Боб Уотсон является правой рукой Тремьена, то есть главным конюхом. Боб вместе со своей Ингрид проследовал к выходу, по пятам за ними шли Мэкки и Перкин. Я поставил свою кружку на стол и поблагодарил Гарри за гостеприимство и наше чудесное возрождение.

- Приходите за своей одеждой завтра примерно в это же время, - сказал Гарри. - И вообще приходите, выпьем. В обычной, а не чрезвычайной ситуации.

- Благодарю вас, ничего не имею против.

Он любезно кивнул, то же сделала и Фиона; я подхватил свой чемодан, футляр с кинокамерой и выбежал на заснеженную улицу догонять Тремьена и его спутников.

Наконец нам всем шестерым удалось втиснуться в «вольво» Тремьена. Хозяин сел за руль, рядом разместился Перкин. Ингрид угнездилась на коленях у Боба. Мы с Мэкки тоже рядышком уместились на заднем сиденье. На окраине городка Тремьен остановил машину, чтобы высадить Боба и Ингрид. На прощание Ингрид одарила меня быстрой улыбкой и пообещала, что если я не возражаю, то мой лыжный костюм и ботинки Боб привезет завтра утром.

Я не возражал.

Повернувшись, они направились через садовые ворота к небольшому дому, едва видневшемуся в полумраке. Тремьен развернул машину и, сетуя на то, что в связи с этим судебным разбирательством завтра ему опять придется работать без главного конюха, выехал на загородную дорогу. Ни Мэкки, ни Перкин не проронили ни слова, и я по-прежнему оставался в полном неведении относительно этого пресловутого судебного процесса. Спрашивать же хозяев я не осмеливался, поскольку не был с ними достаточно знаком.

- Не очень-то радушный прием получился, а, Джон? - не оборачиваясь, бросил Тремьен через плечо. - Вы захватили пишущую машинку?

- Нет, только карандаш. И диктофон.

- Полагаю, вы свое дело знаете. - В бодром голосе его звучало одобрение. Я же был уверен в себе явно в меньшей степени.

- Мы можем начать с завтрашнего утра, - предложил он.

Проехав с величайшей осторожностью примерно милю по скользкой дороге, ничем не отличающейся от той, на которой произошла авария, мы наконец въехали в шикарные двухстворчатые ворота и подрулили к огромнейшему дому, из окон которого через шторы пробивался слабый свет. Поскольку обитатели таких роскошных усадеб, как я успел заметить, редко пользуются парадным входом, то мы вошли также через боковую дверь, однако на сей раз очутились не на кухне, а в теплом, застеленном коврами холле, из которого можно было двинуться в любом направлении.

Тремьен со словами: «Ну и холодная сегодня ночь, будь она неладна» - направился куда-то по проходу через левую дверь. Обернувшись, он сделал мне знак следовать за ним.