Герхард Шерфлинг - Западня на сцене

— Черт, теперь они смоются, — ругнулся лейтенант Краус и бросился вон из кабинета. Криминальмейстер — за ним следом.

Обер-лейтенант Штегеман рванул на себя обитую кожей дверь кабинета главного режиссера и набросился на перепуганную секретаршу, вскочившую из-за стола:

— Вы слышали? Кто это говорил?

— Что я должна была слышать?

Секретарша, женщина весьма решительного вида лет тридцати пяти или около того, в очках и седой прядью в густых каштановых волосах, быстро овладела собой и поставила на электроплитку кофейник.

— Дверь у нас, можно сказать, звуконепроницаемая, сами видите. А подслушивать у замочных скважин я не привыкла.

— Этого никто не утверждает, — Маркус протиснулся в «предбанник» мимо Штегемана и, принюхиваясь к запаху закипающего кофе, огляделся.

Письменный стол стоит под углом к окну. Перед ним — декоративная скамеечка с цветочными горшками. Цветы нездешние, какие-то экзотические. У стены два стеллажа с папками, по бокам — театральные плакаты с множеством наклеенных фотографий; но и здесь над дверью динамик.

Он снова обратился к секретарше, внимательно глядя на нее.

— Мы только что стали невольными свидетелями разговора, который, вероятнее всего, велся на сцене… да… Но при включенной местной сети… да. У вас ведь тоже висит такая штуковина, — он мотнул головой в сторону динамика.

— В этом нет ничего удивительного, — ответила секретарша намного любезнее. — Я свой динамик отключила, — и улыбнулась, показав удивительно красивые зубы. — Не могу сосредоточиться при этом шуме.

— Я вас понимаю, — Маркус бросил на Штегемана многозначительный взгляд.

Не может быть, чтобы секретарша не услышала хотя бы этого омерзительного свистящего звука!

— Но в других помещениях театра — там можно было услышать этот разговор?

— Что за вопрос, конечно! Если внутренняя сеть работает, а микрофоны на сцене звукооператор перекрыл.

— А поподробнее нельзя?

— У нас есть две возможности вести передачу со сцены на театр — с пульта главного режиссера и еще через пульт звукооператора, если он подключается.

Покачав головой — есть же такие несведущие люди! — она открыла один из ящиков письменного стола и достала чашку с блюдцем.

— Не желаете ли глоток кофе?

— Нет, — сказал Маркус. — Большое спасибо.

Ступенька, следующая и еще одна. Лестничная площадка, поворот направо, и все сначала. Кажется, что это какая-то бесконечная лестница.

Устройство сцены — чертовски сложная вещь. Кто бы мог подумать?.. А лифта нет, только грузовой подъемник, к тому же испорченный.

Маркус остановился, отдышался. Бросил взгляд вниз.

Там, где перила почти сходились — если смотреть с верхотуры, — царило оживление. Но сюда, наверх, не доносилось ни звука. Тихо, как в индийской гробнице. Тьфу, что за нелепое сравнение!

Стал, не торопясь, подниматься выше. Досадно, что Краус и Позер опоздали. На сцене они никого, кроме Буххольца и двух такелажников, не встретили. Скорее всего эта парочка смоталась оттуда при первом появлении декоратора и его помощников. Оркестрант, пришедший в числе первых в оркестровую яму, чтобы проверить по партитуре одно из сложных мест, заметил, как два человека шмыгнули за кулисы и исчезли в направлении боковой сцены, но не разобрал, кто именно.

Воздух здесь спертый. Пахло потом, одеколоном и кожаной обивкой мебели, особенно на верхней лестничной площадке, где Маркус хотел повернуть направо: как объяснил Буххольц, там есть проход к кабине звукооператора.

Словно по мановению волшебной палочки то и дело происходили события, осложнявшие первоначальный ход расследования. Кто-то из находившихся в кабине звукооператора скорее всего случайно подключил микрофоны на сцене и в других помещениях. Сам звукооператор вне подозрения, он в это время сидел в буфете. Но кто это сделал и почему? Случайно, по ошибке или с умыслом? Хотел ли этот неизвестный сам подслушать их разговор или хотел навести на след полицейских?

И говорил-то все больше лишь один из них, и помех было много. Этот разговор должны были слышать во всем здании. Хорошо бы Краус с Позером нашли кого-нибудь, кто опознал бы говоривших по голосам.

А вот приоткрытая дверь, в коридор падает узкая полоска света. Маркус едва не прошел мимо, но, бросив взгляд внутрь, оторопел. Перед ним предстал высокий брюнет, испуганный его появлением не меньше, чем тот — его видом. В неверном свете потрескивающей люминесцентной лампы, от которого Маркус невольно заморгал и даже отступил на полшага, ему показалось, что совсем недавно они где-то уже встречались. Нет, действительно, какое знакомое лицо!