Агата Кристи - Приключение рождественского пудинга

Я вызвал для опознания привратника. Ей было лет тридцать пять. Когда ее застрелили, она сидела за столом.

Возможно, кто-то, сидевший напротив нее. Она всем телом упала на стол — поэтому на скатерти следы крови.

— И никто не слышал выстрела? — спросила Милдред.

— Пистолет был с глушителем, так что услышать выстрел было невозможно. А вы слышали вопль, который издала прислуга, когда мы сообщили ей, что хозяйка мертва? Нет. Вот видите...

— Кстати, она вам ничего не рассказала? — спросил Пуаро.

— Вечером она была свободна. У нее был свой ключ.

Домой она вернулась часов в десять. Все было тихо, и она подумала, что хозяйка уже легла спать.

— Значит, она не заглядывала в гостиную?

— Заглядывала. Она принесла письма, пришедшие с вечерней почтой, но не заметила ничего необычного — так же как мистер Фолкнер и мистер Бейли. Убийца очень тщательно укрыл тело за портьерами.

— Странно, зачем ему это понадобилось?

Голос Пуаро звучал очень спокойно, но было в его тоне нечто такое, что заставило инспектора перевести взгляд на знаменитого сыщика.

— Не хотел, чтобы преступление было раскрыто до того, как он успеет ускользнуть.

— Может быть, может быть, но, прошу вас, продолжайте, — Прислуга ушла в шесть вечера. Доктор определил, что смерть наступила четыре-пять часов назад. Ведь так?

Доктор, видимо, человек немногословный, утвердительно кивнул.

— Сейчас без четверти двенадцать. Время, когда произошло убийство, может быть определено, я думаю, с достаточной точностью.

Он достал мятый листок бумаги.

— Мы обнаружили это в кармане платья убитой. Можете взять его — отпечатков пальцев на нем нет.

Пуаро разгладил листок. На нем было написано несколько слов аккуратными печатными буквами:

БУДУ У ТЕБЯ СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ, В ПОЛОВИНЕ ВОСЬМОГО.

ДЖ. Ф.

— Слишком компрометирующий документ, чтобы его оставлять, — заметил Пуаро, возвращая листок.

— Ну, он не знал, что листок у нее в кармане, — возразил инспектор. — Скорее всего, он полагал, что она его уничтожила. Все свидетельствует о том, что преступник — человек аккуратный. Мы обнаружили под телом пистолет — и опять никаких отпечатков. Все было очень тщательно протерто шелковым носовым платком.

— Откуда вы знаете, что платок был из шелка? — поинтересовался Пуаро.

— Да потому что мы нашли его, — с гордостью заявил инспектор. — Преступник, должно быть, нечаянно его обронил, когда задергивал портьеры.

Инспектор продемонстрировал всем большой, отличного качества шелковый носовой платок белого цвета. В середине платка была метка. Пуаро сразу ее увидел и вслух прочел:

— Джон Фрейзер.

— Вот так, — продолжал инспектор. — Джон Фрейзер — Дж. Ф. в записке. Теперь мы знаем имя человека, которого нужно искать. И, осмелюсь доложить, когда мы выясним, что представляла собой покойная, с кем общалась, мы непременно найдем убийцу.

— Сомневаюсь, — заметил Пуаро. — Нет, mon cher [Мой дорогой (фр.). ], я не думаю, что вам удастся найти этого Джона Фрейзера.

Странный он человек: аккуратный, поскольку метит платки и стирает отпечатки пальцев с пистолета, которым совершает преступление, — и при этом оставляет платок и записку на месте преступления.

— Просто он очень нервничал, — сказал инспектор.

— Возможно, — согласился Пуаро. — Да, возможно...

А никто не видел, как он входил в здание?

— В это время дня полно людей входит и выходит.

Здесь много квартир. Я полагаю, — инспектор обратился сразу ко всем молодым людям, — никто из вас не видел, чтобы кто-нибудь выходил из той квартиры?

Пат покачала головой:

— Мы ушли раньше — около семи.

— Ясно. — Инспектор поднялся.

Пуаро проводил его до дверей.

— Не окажете мне небольшую любезность? Вы не будете против, если я осмотрю квартиру убитой?

— Ну конечно, мосье Пуаро. Я знаю, как вас ценят в нашем департаменте. Вот вам ключ, у меня есть запасной.

Там никого нет. Прислуга ушла к родственникам: она слишком напугана, чтобы оставаться в квартире.

— Благодарю вас, — сказал Пуаро и с задумчивым видом вернулся на свое место.

— Вам что-то не нравится, мосье Пуаро? — спросил Джимми.

— Да, очень не нравится.

Донован с любопытством взглянул на него:

— А что вас беспокоит?

Пуаро не ответил, сосредоточенно что-то обдумывая, он вдруг нетерпеливо поежился.

— Позвольте пожелать вам спокойной ночи, мадемуазель. Вы, должно быть, устали — вам ведь пришлось постоять у плиты...