Агата Кристи - Тринадцать загадочных случаев

— Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, мисс Марпл, — недоуменно посмотрел на нее доктор Ллойд.

— Вы строили свое предположение на том, что сэру Эмброзу был категорически противопоказан дигиталин, так? Но ведь это еще ничего не доказывает. Возможно, все было как раз наоборот.

— Наоборот?

— Ну да, вы же сказали, что его часто прописывают при болезнях сердца.

— Все равно не понимаю. К чему вы клоните?..

— К тому, что у сэра Эмброза должен был быть приличный запас этого лекарства. Так о чем я? Вечно не могу как следует сосредоточиться… Ах да! Предположим, вы собираетесь отравить кого-то дигиталином. Вам не кажется, что в этом случае логично будет подстраховаться? Скажем, устроить всеобщее отравление листьями наперстянки? Надежно и просто. В любом другом случае убийство обнаружится сразу, а единственная жертва общего пищевого отравления вряд ли кого насторожит: доктор Ллойд уже объяснил нам, что воздействие яда — вещь совершенно непредсказуемая. При общей для всех картине недомогания вряд ли кто догадается, что девушка получила смертельную дозу настойки дигиталиса или подобного ему снадобья. Дигиталин мог быть подмешан в коктейль, в кофе — да куда угодно!

— Вы хотите сказать, сэр Эмброз отравил свою воспитанницу? Эту очаровательную девушку, которую так любил?

— Вот именно, любил! — подтвердила мисс Марпл. — Вспомните Баджера с его молодой экономкой и не пытайтесь меня убедить, что мужчина шестидесяти лет не способен влюбиться в двадцатилетнюю девушку. Это случается сплошь и рядом. А такого деспота, как сэр Эмброз, это могло подтолкнуть к совершенно непредсказуемым поступкам. Думаю, мысль, что она выходит замуж, доводила его до безумия. Старик сделал все возможное, чтобы помешать этой свадьбе, но ничего не добился. Мучительная ревность довела его до того, что он решился на убийство — лишь бы она не досталась молодому Лоримеру. Вероятно, он все обдумал заранее: ведь наперстянку нужно сначала посеять, смешав ее с семенами шалфея, а потом ждать, когда она прорастет. Когда это наконец случилось, он сам нарвал листьев и попросил девушку отнести их на кухню. Страшно даже представить… Но, знаете, думаю, он все же заслуживает некоторого сочувствия: в его возрасте мужчины порой просто не способны рассуждать здраво, когда дело касается молоденьких девушек. Наш последний органист, к примеру… А, впрочем, не буду пересказывать всякие сплетни.

— Миссис Бантри, все так и было? — осведомился сэр Генри.

Миссис Бантри кивнула.

— Да. Я и представить ничего подобного не могла, считала, что это роковое стечение обстоятельств. После смерти сэра Эмброза в его завещании нашли адресованное мне письмо. В нем-то он все и рассказал. Не знаю, почему именно мне. Правда, мы всегда с ним ладили…

Наступило молчание. Миссис Бантри, приняв его за осуждение, поспешно добавила:

— Вы, наверное, думаете, я раскрыла чужой секрет? Ничего подобного! Я изменила все имена. На самом деле его звали вовсе не Эмброз Берси. Разве вы не видели, как вытаращился на меня Артур, когда я произнесла это имя? Он поначалу вообще ничего не понял. Словом, как пишут иногда в журналах или в начале романов: «Все имена в этой истории изменены». А настоящих вы никогда не узнаете.

— Я тоже кое-что вспомнила, — сказала Джейн Хелльер, и ее красивое лицо осветилось улыбкой ожидающего похвалы ребенка. От этой улыбки приходила в неистовство лондонская публика и млели фоторепортеры. — Это произошло, — она немного поколебалась и решительно закончила: — с моей подругой.

Все заметно оживились. Поскольку Джейн Хелльер была решительно не способна искренне интересоваться кем-то кроме себя, полковник Бантри, его жена, сэр Генри Клитеринг, доктор Ллойд и мисс Марпл тут же решили, что «подруга» — это сама Джейн и есть.

— Моя подруга, не стану называть ее имени, — продолжала Джейн, — была актрисой. Очень известной актрисой.

Никто не удивился. Разве что сэр Генри Клитеринг задумался, надолго ли ее хватит помнить, что нужно все время говорить «она», а не «я».

— Года два назад моя подруга была на гастролях в провинции. Это произошло на берегу реки, недалеко от Лондона. Думаю, точное место лучше не указывать. Назовем его…

Она замолчала. Очевидно, придумать какое-то название было для нее делом нешуточным. Сэр Генри поспешил ей на помощь.

— Не назвать ли нам его Ривербери? — предложил он.

— Отлично, пусть будет Ривербери. Я запомню. Итак, моя подруга была в Ривербери со своей труппой, и там произошла удивительная история.