Джеймс Чейз - Еще один простак

Я решил отвезти ее к выработанному серебряному руднику в миле от шоссе. Это было достаточно глухое место, к тому же по пути домой. Там ее найдут не раньше, чем я переговорю с Реей, а может, и вообще не найдут.

Мне очень не хотелось поступать с ней так бесчеловечно, но надо было спасать свою шкуру. Я еще раз глотнул виски, собрался с духом и вышел наружу. Подогнав «паккард» поближе, я отомкнул багажник и поднял крышку. Потом вернулся в бунгало и вошел в спальню.

Глядя в сторону, я завернул ее в покрывало и поднял на руки. Она была почему-то очень тяжелая. Я донес ее до автомобиля и опустил в багажник, затем со всей возможной осторожностью вытянул из-под нее покрывало и закрыл багажник на замок.

После этого мне стало совсем скверно. Я вернулся в бунгало и опять глотнул виски, потом вошел в спальню и привел в порядок постель. Я положил рыжий парик в ее чемодан, тщательно проверил, не осталось ли после нее каких-нибудь вещей, и только после этого вышел в гостиную.

Уже двинувшись к выходу, я увидел на столе портфель. Я начисто забыл о деньгах. Да они меня больше и не интересовали. Я не имел права к ним прикасаться. Это были деньги, связанные с убийством. Я должен был выбросить их вместе с трупом.

Я схватил портфель, выключил свет, запер бунгало на ключ и сел в машину.

Надо было проехать около трех миль. Рудник находился на полпути между Палм-Бэй и Палм-Сити. Часы показывали десять минут четвертого. В такое время суток на этой дороге не должно быть движения, но можно наткнуться на полицейский патруль. Я должен следить за тем, чтобы не превысить скорость и не сделать ничего такого, что могло бы привлечь ко мне внимание.

Я вырулил на шоссе. А через несколько минут, когда я проезжал по главной улице Палм-Бэй, мой план действий лопнул как мыльный пузырь.

На перекрестке я заметил полисмена, стоявшего у светофора. Когда я был от него метрах в сорока, зажегся красный свет. Я плавно затормозил.

Я сидел неподвижно, стараясь держаться таким образом, будто меня вообще не было. Полисмен равнодушно взирал на меня за неимением ничего более интересного. Мне казалось, что мы с ним единственные два человека, оставшиеся на земле. Веселые неоновые огни Палм-Бэй вспыхивали и гасли только для нас. Тяжелая медная луна, висевшая в безоблачном небе, светила только для нас. На широком и длинном, длинном шоссе не было ни одной живой души, кроме нас.

Я напряженно смотрел на красный свет, сжимая баранку до боли в пальцах, и очень хотел, чтобы он поскорее переключился на зеленый. Красный свет казался мне знаком беды.

Полисмен громко прокашлялся и сплюнул на дорогу. Это вывело меня из оцепенения, и я быстро взглянул на него. Он смотрел в мою сторону, лениво помахивая своей ночной дубинкой. Это был дюжий малый с большой круглой головой, которая сидела на широких плечах без малейшего намека на шею.

Я вновь напряженно уставился на красный предупредительный сигнал, горевший прямо передо мной. Когда же он, наконец, переключится? Пот градом катился у меня по лицу.

Но вот зажегся зеленый свет. Я отпустил тормоз и с величайшей осторожностью нажал на педаль газа, чтобы плавно взять с места и не сделать ничего такого, что могла бы не понравиться полисмену.

Машина тронулась, но тут же дернулась и встала с противным металлическим скрежетом.

Я переключал скорости, выжимал газ до упора, мотор ревел, но машина не двигалась с места.

Когда я понял, что после долгой и верной службы отказала коробка передач, меня охватила паника. Полетела какая-то шестеренка, и вот я застрял посреди дороги в трех метрах от полисмена и с мертвым телом в багажнике.

Я потерял способность не только двигаться, но и соображать и сидел как пень, сжимая баранку и не зная, что делать.

Вновь зажегся красный свет.

Полисмен снял фуражку и поскреб в бритом затылке. Свет луны попадал на его красное грубое лицо. Это был полисмен старой школы, лет пятидесяти, который навидался всякого и в полной мере испытал на себе ненависть тех, кого он сам ненавидел. Такой скорее втянет вас в беду, чем вызволит из нее.

Я попытался дать задний ход, чтобы хоть как-нибудь сползти на обочину, но переключение скоростей не срабатывало.

Вновь зажегся зеленый свет.

Полисмен сошел с тротуара и приблизился ко мне.

— Ночевать здесь собрался, парень? — сказал он грубым полицейским голосом, который соответствовал его лицу.

— Похоже, коробка скоростей полетела, — сказал я.

— Вот как! И что ты намерен делать?