Дороти Сейерс - Шагающий каприз [Striding Folly] (3 рассказа)

Полицейский посмотрел на Питера, провёл носовым платком по лбу и прикончил четвертый бокал шампанского.

— Его голова была около конца столика в холле, — продолжал он, — а ноги, должно быть, были около двери, но я не мог видеть того, что было ближе ко мне из-за дна почтового ящика. Понимаете, сэр, я смотрел через проволочную сетку ящика, в внутри что-то было, наверное письма, что не давало мне заглянуть вниз. Но я видел всё остальное: впереди и немного в обе стороны, и это, должно быть, выжглось в моём мозгу, как говорят, поскольку я не думаю, что смотрел больше, чем четверть минуты или около того. Затем весь свет сразу погас, как будто кто-то выключил главный выключатель. Тут я оглянулся и, не боюсь вам признаться, почувствовал себя немного странно. И когда я огляделся, — вот те на! Мой тип в шарфе дал дёру.

— Чёрт бы его подрал, — сказал Питер.

— Дал дёру, — повторил полицейский, — и вот вам моё положение. И именно тогда, сэр, я сделал большую ошибку, поскольку подумал, что он не мог уйти далеко, — я погнался за ним по улице. Но я не видел его, и я никого не видел. Все здания были тёмными, и мне пришло в голову, что может произойти множество странных вещей, и никто не обратит внимания. То, как я кричал и барабанил в дверь, должно было разбудить каждую живую душу на этой улице, я уж не говорю про те ужасные вопли. Но — вы, возможно, сами заметили это, сэр, — бывает, что человек оставил открытыми окна на первом этаже или у него может загореться дымоход, и вы, пытаясь привлечь его внимание, шумите так, что сможете разбудить мёртвого, но никто не обращает внимания. Он крепко спит, а соседи говорят: «Проклятая драка, но это не моё дело», — и прячут голову под одеяло.

— Да, — сказал Питер, — Лондон именно таков.

— Правильно, сэр. В деревне всё по-другому. Невозможно поднять булавку без того, чтобы кто-нибудь не поинтересовался, у кого ты её взял, но в Лондоне каждый сам за себя… «Ну, что-то же нужно делать», — думаю я, и начинаю свистеть. Это они услышали. Окна стали подниматься по всей улице. Кстати, это тоже — Лондон.

Питер кивнул:

— Лондон будет спать до трубного гласа. Обыватели могут смотреть на мир свысока и считать себя воплощением добродетели. Но Бог, которого ничем не удивишь, скажет своему ангелу: «Свисти им, Михаил, свисти — и Восток, и Запад восстанут из мёртвых при звуках полицейского свистка».

— Именно так, сэр, — сказал констебль Бёрт и впервые задался вопросом, что, может быть, в этом шампанском действительно что-то есть. Он на мгновение сделал паузу, и возобновил рассказ:

— Случилось так, что как раз в это самое время, когда я свистел, парень с другого маршрута был в Одли-Сквер и шёл мне навстречу. Не уверен, знаете ли вы, сэр, что у нас назначено время встречи друг с другом, причем каждую ночь разное, и сегодня вечером мы должны были встретиться на площади в двенадцать часов. А тут он подбегает, можно сказать не вовремя, и видит меня, а изо всех окон выглядывает народ, спрашивая, в чем дело. Ну, естественно, я не хотел, чтобы все они высыпали на улицу и наш человек скрылся в толпе; поэтому говорю им лишь, что ничего мол страшного, что-то вроде небольшого инцидента. И тут я увидел Уитерса и страшно ему образовался. Мы стоим там в конце улицы, и я говорю ему, что имеется мертвец в холле дома номер 13, и всё выгладит как убийство. «Номер 13, — говорит он, — невозможно, чтобы это был номер 13. Здесь, на Меррименс-Энд, нет никакого номера 13, болван ты этакий, здесь только чётные номера». И это действительно так, сэр, дома с другой стороны никогда не строились, и, таким образом, никаких нечётных номеров нет за исключением номера 1 — это большой дом на углу.

— Это меня несколько сбило с толку. Я не очень-то расстроился, что не помнил о номерах, поскольку, как уже говорил, до этой недели я никогда не совершал обход, нет. Но я был уверен в том что видел: чётко и ясно на фрамуге, и я не понимал, как я мог ошибиться. Но когда Уитерс услышал остальную часть истории, он подумал, что, возможно, я неправильно прочитал номер 12. Это не мог быть 18, поскольку на дороге имеется только шестнадцать зданий, не мог быть и 16, поскольку я знал, что это не был конечный дом. Но мы подумали, что это мог быть 12 или 10 и пошли проверять.

— У нас не было никаких затруднений, чтобы попасть в номер 12. Там был очень приятный старый джентльмен, он спустился в халате, спрашивая, что за шум и чем он может помочь. Я принёс извинения за беспокойство и сказал, что, боюсь, произошёл несчастный случай в одном из домов и не слышал ли он чего-нибудь. Конечно, в тот же миг, как он открыл дверь, я увидел, что это был не номер 12, который мы искали; здесь был только небольшой холл с натёртым деревянным полом и стена, ровная и обшитая панелями, — всё довольно голо и опрятно, — и никакого черного шкафа, ни голой женщины, ничего. Старый джентльмен сказал, что да, несколькими минутами раньше его сын слышал какой-то крик и удар. Он встал, высунул голову из окна, но ничего не смог увидеть, однако у них обоих возникла мысль, что по звукам это был Номер 14, который опять забыл ключ. Таким образом, мы поблагодарили его и прошли к Номеру 14.