Николас Блэйк: Плоть – как трава

О'Браен хотел, чтобы Кавендиш долго страдал, как и любимая им девушка, а Нот-Сломен погиб так же быстро, как и молодой Файр. Поэтический подход к смерти.

— Ты намекаешь на «Трагедию мстителя»? — спросил Филипп Старлинг.

— Наконец до тебя дошло! Потому-то я и говорил, что именно ты подсказал мне верное решение проблемы. Именно ты обратил мое внимание на то, что О'Браен допустил странную ошибку, приписав пьесу Тернера Вебстеру. Он это сделал для того, чтобы выяснить, знает ли кто из присутствующих это произведение. Боюсь, что он не изменил бы свои планы, если бы кто-то и заметил ошибку. То, что произошло, имеет свои параллели в этой драме. Ты согласен со мною, Филипп?

— Объясни яснее, что ты хочешь сказать, не увлекаясь литературной болтовней! — взмолился сэр Джон.

— Если бы ты читал что-нибудь, кроме дешевых романов и каталогов садовника, то знал бы, что «Трагедия мстителя» написана в 1607 году. Там есть прекрасные поэтические строки. Начинается она мило, но необычно. На сцене появляется молодой человек Вендайс с черепом в руке. Увидев герцога, он называет его проклятым старым совратителем. В конечном итоге выясняется, что это череп возлюбленной Вендайса, которую отравил герцог, потому что девушка не ответила на страсть старца.

Кавендиш тоже был стариком для юной Юдит.

Очевидно, пьеса заинтересовала О'Браена своим созвучием тому, что он переживал.

Вендайс убивает герцога весьма изощренно. Он предлагает ему свидание с прекрасной возлюбленной, проводит его в беседку, где старца ожидает кукла, чьи губы смочены ядом. Герцог умирает в страшных мучениях. О'Браен заманивает Кавендиша — герцога в хижину — барак, используя его страсть к женщине — Люси.

Нот-Сломен тоже был убит предметом своих вожделений: он очень любил орехи.

Прав был лорд Мерлинворт, когда охарактеризовал полковника как последнего человека елизаветинской эпохи.

О'Браена нельзя не уважать. Любовь для него умерла вместе с гибелью Юдит Файр. До того момента, как он превратил свое тело в приманку, чтобы завлечь Кавендиша в ловушку, его жизнь была только «Трагедией мстителя».

В комнате воцарилась тишина. Наконец торжественное молчание трех мужчин нарушил Филипп Старлинг, который, расчувствовавшись, заявил:

— Найджел, дорогой! Как достойно и убедительно ты доказал, что мои педагогические способности еще чего-то стоят!