Лори Кинг: Нелепо женское правленье

Холмс, казалось, только этого и дожидался.

— Итак, Рассел, вернемся к вашему вопросу.

Трудно отпихнуться от соседа в тесной повозке, сидя с ним под одним куском ткани, но я все-таки умудрилась это проделать.

— Вы ведь ярая сторонница эмансипации женщин, Рассел. Неужели вы не сможете сформулировать и огласить свою позицию в столь мелком, незначительном вопросе?

— Мелком? Незначительном? — Этот провокатор умышленно вызывал меня на взрыв. — Сначала вы вкладываете этот вопрос в мои уста, затем придаете ему оскорбительный оттенок и унижаете меня. Не знаю даже, с чего… — Я запнулась и умолкла.

— С чего вам в голову взбрела эта блажь? — любезно завершил мою мысль Холмс.

Прежде чем я смогла отреагировать на это новое оскорбление, из бокового проулка вырвалась тень, устремившаяся к ногам лошади. В тусклом свете уличного фонаря сверкнули показавшиеся ослепительно белыми зубы. Холмс вскочил так резко, что я чуть не слетела на пол. Вожжи оказались в его левой руке, правая взмахнула кнутом, рычание мгновенно сменилось жалким визгом. Одновременно лихой возница Джозефе выровнял лошадь, мощная шея которой заблестела от пота. Еще стоя, спокойным тоном, как будто ничего не случилось, Холмс продолжил свои излияния, размеренно добавляя в них по капле иронии:

— С чего, действительно? Неужто я дал вам повод заподозрить, что положительно отношусь к такого рода намерениям? Мне пятьдесят девять, Рассел, у меня свои привычки. Свобода и одиночество, размеренная холостяцкая жизнь. Не жертвовать же этим в угоду языкам сплетников, провожающих колючими взглядами нашу подозрительную пару. Или вы воображаете, что меня соблазнят прелести брачного ложа?

Терпение мое лопнуло. Я не могла более выслушивать его разрушающей дружбу, уничтожающей надежду — да, да, уничтожающей надежду! — болтовни. Швырнув прикрывавшую ноги дерюгу ему в физиономию, я уперлась ботинками в край экипажа, сгруппировалась, оттолкнулась и прыгнула назад. Болью отозвалось поврежденное плечо, но вот я уже на мостовой. Холмс сдерживает лошадь, но на долю животного сегодня выпало слишком много испытаний, оно не слушается. Я нагнулась, схватила с мостовой пустую бутылку и швырнула ее под ноги лошади, затем запустила булыжник в ее круп…

Когда Холмс справился наконец со своим жеребцом, я уже пересекла проулок, перемахнула через забор и свернула за угол. Теперь ему меня не догнать.

Ничего страшного не случилось. Это я осознала сразу же, как только спрыгнула с хэнсома, предоставив Холмсу обуздывать испуганную лошадь. С Холмсом без споров никак. Недели не проходило без ругани до хрипоты, без свирепых столкновений, иной раз и намного более жестоких, чем теперешнее, пославшее меня на ночные мостовые Лондона. Кажется, я представляла для знаменитого сыщика удобную отдушину, мальчика для битья, средство для разрядки. Особенно он раздражался, если заходило в тупик расследование, а еще больше — от вынужденного безделья. Похоже, сейчас сложилась именно такая ситуация. Когда мы встречались снова, то вели себя так, как будто ничего не произошло. До известной степени, так оно и было.

В тот момент я нуждалась, скорее, в компании для того, чтобы рассеяться и забыться, а не в товарище по оружию. С Холмсом же следовало биться, рядом с ним или против него. И вот я плетусь по темной улице в час ночи, по почти незнакомой местности. К черту Холмса, обойдусь и без него.

Еще двадцать минут — и я прижалась к входной двери какого-то дома, пережидая, пока удалится фонарь полицейского патруля, наслаждаясь парадоксальностью ситуации. Студентка самого престижного университета, блистающая успехами не только в учебе, но уже и в науке, которая через семь… нет, уже через шесть дней достигнет совершеннолетия и станет обладательницей того, что можно назвать состоянием, ближайшая подруга легендарного Шерлока Холмса — которого она к тому же только что оставила в дураках — прячется в чьей-то подворотне, выряженная пареньком из глубинки. Ни одна душа не ведала, где я, что со мной происходит, ни друзья, ни родственники. Опьяненная свободой, я скалила зубы во тьму, еле сдерживая счастливый смех.