Грегори Макдональд - Жребий Флетча

К сожалению, его коллеги читали «Нью-Йорк таймс», «Вашингтон пост», «Атланта конститьюшн», «Лос-Анджелес таймс», «Тайм», «Ньюсуик», «Форин Эфеэз» и Старый завет, а потому могли точнешенько определить, откуда взяты те или другие факты или предположения, изрекаемые с экрана. Потому-то журналисты и называли Льюиса Грэхэма не иначе, как Ридерз дайджест эфира.

– Я не знал, где сесть, – объяснил Грэхэм свое появление за столом Флетча. – Полагал, что ленч для всех одинаков.

Кристал Фаони не отрывала взгляда от Флетча, даже когда тот сел.

– Играли мы на равных, – подала голос Фредди. – Шесть-четыре в вашу пользу, шесть-четыре – в мою, и семь-пять – в нашу.

– В мою, – поправил ее Флетч.

– То говорит ваш мужской шовинизм.

– В мою, в мою, – упорствовал Флетч.

– Это не чистая победа. Ваши руки и ноги длиннее моих.

– Особенность тенниса состоит в том, что кто-то должен выиграть, а кто-то – проиграть, – вмешался Льюис Грэхэм.

Кристал Фаони перевела взгляд на него.

– В теннисе всегда ясно, кто выиграл, – добавил Льюис Грэхэм.

– Где вы это вычитали? – поинтересовался Флетч.

– Я заказала тебе порцию цыпленка и салат, – сообщила ему Кристал Фаони.

– Благодарю за заботу. Но мне столько не нужно.

– То есть тебе хватит одного салата?

– С лихвой.

– Тогда цыпленка съем я. Мне, как ты понимаешь, неудобно заказывать себе две порции.

– Почему это неудобно?

– О, перестань, Флетч. Ты когда-нибудь спал с толстухой?

Грэхэм заелозил локтями по столу. Затронутая тема показалась ему излишне вольной.

– Я взвешиваю ответ.

– Такой вот, как я.

– Тяжелый вопрос.

Льюис Грэхэм откашлялся.

– А вы, похоже, привыкли к легким ответам. За ленчем (Флетч съел салат, Кристал – две порции цыпленка) разговор коснулся и убийства Уолтера Марча. Выслушав Льюиса Грэхэма, изложившего прочитанное в утренних газетах вкупе с цитатой из Ветхого завета касательно бренности человеческой жизни, Кристал оторвалась от тарелки, чтобы сказать: «Вы знаете, Уолтер Марч объявил о своем уходе на пенсию».

– Я этого не знал, – повернулся к ней Грэхэм.

– Объявил.

– И что? – хмыкнула Фредди. – Ему же было за семьдесят.

– Но произошло это более пяти лет тому назад.

– Мужчины относятся к уходу на пенсию со смешанными чувствами, – изрек Льюис Грэхэм. – С одной стороны, они осознают, что устали, и хотят напоследок насладиться жизнью. С другой, с содроганием думают о потери власти, вакууме, в котором окажутся после ухода на пенсию.

Кристал, Фредди и Флетч одарили Грэхэма короткими взглядами.

– Он объявил об этом публично? – спросил Флетч.

– О, да. При большом стечении народа. На открытии новой типографии «Марч ньюспейперз» в Сан-Франциско. Меня специально послали туда. Большое событие, знаете ли. Знаменитости, дамы, сверкающие драгоценностями, словно рождественские елки, моя газета не могла остаться в стороне. Роскошный был прием. Горы закусок, ветчина, паштет из гусиной печенки, разнообразные пирожные...

– Кристал, – оборвал ее Флетч.

– Что?

– Ты голодна?

– Нет, благодарю. Только что откушала.

– Тогда не отклоняйся от темы.

– Марч воспользовался этим случаем, чтобы объявить о своем решении удалиться от дел. Сказал, что ему шестьдесят пять, он сам ввел порядок, согласно которому сотрудники корпорации, достигнув этого возраста, уходят на пенсию, и не считает возможным сделать для себя исключение, хотя теперь лучше понимает, что чувствуют те, кто достиг этого возраста. Силы-то еще есть, опыта не занимать, но закон есть закон.

– А мне-то казалось, что по его разумению установленным им правилам должны подчиняться все, кроме него самого, – ввернула Фредди.

– Так оно и было, – кивнул Льюис Грэхэм.

– Он даже сказал, – продолжила Кристал, – что распорядился перегнать яхту в Сан-Диего и ждет не дождется, когда сможет отплыть с женой в дальний круиз по островам южной части Тихого океана. Нарисовал такую идиллистическую картину, что у меня на глазах навернулись слезы. Закат солнца, надутые ветром паруса и он с женой, верным спутником жизни, на корме, взявшись за руки.

– Ему принадлежал большой катамаран, не так ли? – осведомилась Фредди.

– Тримаран, – поправил ее Грэхэм. – Три корпуса. Я однажды плавал на нем.

– Правда? – удивился Флетч.

– Довольно-таки давно. Назывался он «Лидия». Я полагал Уолтера Марча своим другом.

– И что произошло? – спросил Флетч. – Почему сорвался круиз? Тримаран дал течь?