– Мне нравится Нью-Джерси, – вступилась за бога Лаура. – Это там, где Пенсильвания? Я так и думала.
– Если уж нельзя осознать будущего, к которому идет мир, не поняв Бразилии, – продолжал Флетч, – я хотел бы узнать побольше о прошлом вашей страны. Признаю, я приехал в Бразилию довольно неожиданно для самого себя, без должной подготовки, но, оказавшись здесь, я ничего не смог узнать об истории Бразилии. Даже отец Лауры...
Лаура хихикнула и положила руку на бедро Флетча.
– У Бразилии нет прошлого. Поэтому мы такие загадочные.
Марилия коротко глянула на Лауру.
– Вы знаете, что такое queima de arguivo?
Подошел ребенок-нищий и положил перед каждым по орешку.
Лаура рассмеялась.
– Не так давно бразильский самолет упал на автостраду. Такое могло случиться с любым самолетом. Через несколько минут появилась специальная команда и начала закрашивать бразильские опознавательные знаки на фюзеляже. Это наш способ предотвращать то, что уже произошло.
– Это означает «сжигать архивы», – добавила Марилия.
– Вернее, «заметать следы», – поправила ее Лаура. – Это бразильский образ жизни. Поэтому мы такие свободные.
– Такое случалось не раз, – продолжила Марилия. – К власти приходит новое правительство. Отметая все, что делалось до него, оно отдает приказ уничтожить все документы прежних правительств. И мы начинаем новую жизнь, как после отпущения грехов.
– Мы – нация анархистов, – рассмеялась Лаура. – Мы все анархисты.
– История любой страны наполнена постыдными поступками. Мы предаем огню свидетельства бразильского стыда, а пепел рассеиваем по ветру, – заключила Марилия.
Стоящий рядом со столиком маленький эльф, ребенок лет шести, неодобрительно переводил взгляд с одного на другого. Они не ели орешки.
Марилия надела солнцезащитные очки и откинулась на спинку стула.
– Давайте, Флетч.
Флетч съел орешек.
Мальчишка-нищий мгновенно подскочил к нему с полным кульком.
Флетч достал из теннисной туфли пачку крузейро и заплатил ему за орешки. Раскрыл кулек и предложил его Марилии.
Она покачала головой.
– Вы тоже практикуете queima de arguivo? Вы в Бразилии, чтобы «сжечь архивы»?
– Многие, наверно, приезжают сюда по этой причине.
– Тем самым он становится бразильцем, – ввернула Лаура. – Почетным бразильцем.
– Поэтому-то вас и невзлюбил отец Лауры?
– Мой отец любит его, – возразила Лаура. – Любит. Дело лишь в том...
– Ее отец – ученый, – пояснил Флетч. – Профессор университета. Поэт.
Уже дюжина детей-нищих столпились вокруг Флетча, что-то нашептывая ему.
– Ну разумеется. Отавью Кавальканти. Я хорошо его знаю. Лаура чуть ли не моя племянница. Здесь, в Рио, ей следовало остановиться у меня.
– Он не выносит североамериканцев. Я – североамериканец.
На тротуаре, у самого бордюрного камня, застыла старуха, по виду сущая ведьма. Длинное, бесформенное белое платье, черные мешки под глазами, похожие еще на одну пару глаз. И всеми четырьмя глазами она уставилась на Флетча.
– Это не совсем верно, – улыбнулась Лаура. – Флетчер может приехать в Бразилию, может сидеть в этом кафе, пить карану, смотреть на проходящих мимо женщин. Моему отцу не разрешено посетить Соединенные Штаты Америки, читать свои стихи в Колумбийском университете. Вот чего он не приемлет.
– Я читал стихи вашего отца, – заметил Флетч. – Он говорит от лица простого человека.
Старуха в белом смотрела на Флетча, словно тот свалился с луны.
– Есть и еще кое-что, – Лаура уселась поудобнее. – Ты должен это признать, Флетч.
– Что же это? – спросила Марилия.
– Мой отец полагает, что Флетч не видит отличий в жителях Бразилии.
– Нигде нет такого единообразия, как в Бразилии, – ответил Флетч. – Мне это нравится.
– Это не единообразие... – Лаура тревожно глянула на Марилию.
– О да, – кивнула та.
– Мой отец говорит, что Флетч пытается понять бразильцев через людей, которых он знал раньше. Он не может увидеть другую нашу сторону.
– Я многого не понимаю.
– Ты многого не принимаешь.
Флетч широко улыбнулся.
– Многое недоступно моим глазам.
– Мой отец... – Лаура на мгновение запнулась. – Мой отец любит Флетча. Говорит, что как личность он удивительно открытый.
– Для североамериканца, – ввернул Флетч.
– Вы не сможете понять Бразилию, – глаза Марилии скрывались за темными стеклами очков. – Бразилия пускает к себе воров. Соединенные Штаты Северной Америки отказываются принять ученых и поэтов, которые борются за права простого человека.
Читать дальше