Грегори Макдональд - Первое дело Флетча

Брови Флетча взлетели.

– Разве музей не берет деньги из любого источника?

– Источник нас не волнует. За пятнадцать лет работы в музее я ни разу не видел, чтобы музей отказывался от денег, даже если это были «грязные» деньги, только потому, что ему не нравился даритель. Помните давнюю байку про Марка Твена? К нему пришел священник и сказал; что гангстер предложил ему деньги для починки крыши храма. «Так чего вы колеблетесь? – спросил Марк Твен. „Это же „грязные“ деньги“, – ответил священник. „Совершенно верно, – согласился писатель. – Но ни у вас, ни у меня других денег нет“.

– Вы коллекционируете и хорошие истории?

– Если удается.

– Следует ли из ваших слов, что вы полагаете деньги Хайбека «грязными»?

Кеннеди пожал плечами.

– Мы знаем, что он ловкий адвокат.

– Под ловким вы подразумеваете преступный? Мне кажется, вы коллекционируете облагороженные синонимы прилагательного «преступный».

– Часто вы слышали об адвокатах, угодивших за решетку? – спросил Кеннеди.

– Да нет.

– Врачи болеют, а вот адвокаты практически никогда не садятся в тюрьму.

– Но почему музей может отказаться от денег?

– Из-за условий, которыми сопровождается пожертвование. Позвольте объяснить. – Рукой в перчатке Кеннеди взял со стола бейсболку и надел на голову. Другой рукой положил мяч на стол. – На прошлой неделе Хайбек позвонил моему секретарю, чтобы договориться о встрече со мной. К моему неудовольствию, секретарь решила этот вопрос положительно. Мы не гонялись за деньгами Дональда Хайбека. Мы понятия не имели, что он интересуется искусством или нашим музеем. Поэтому я подозревал, что он хочет уговорить меня выступить экспертом на одном из его процессов.

– А соглашаться вам не хотелось?

– Нет. Разумеется, я выступал в суде экспертом. Но лишь когда чувствовал, что меня не используют как пешку, когда полностью доверял той стороне, что приглашала меня. Я полагал, что лишь в этих случаях мои знания могут способствовать установлению истины.

– Дональду Хайбеку вы не доверяли?

– Я ничего о нем не знал, кроме того, что почерпнул из газетных статей и телевизионных репортажей. И тем не менее у меня сложилось впечатление, что ему теми или иными способами удается уберечь от тюрьмы людей, которым там самое место. Лично я с ним никогда не встречался.

Флетч не мог не отметить стремление многих подчеркнуть, что они никогда не встречались с Хайбеком, а если и встречались, то по чистой случайности.

– Хайбека пригласили в музей, но не на ленч, – продолжал Кеннеди. – Он приехал в прошлую среду, сел в кресло, в котором сейчас сидите вы, и чертовски удивил меня, заявив, что хочет пожертвовать музею пять миллионов долларов.

– И каким был ваш первый вопрос?

Кеннеди на мгновение задумался.

– Я спросил: «Ваши собственные деньги?» – У меня сразу возникло ощущение, что тут не все чисто.

– И он подтвердил, что намеревается пожертвовать свои деньги?

– Да. Потом я сказал ему, предельно вежливо, что никогда не слышал о его интересе к искусству вообще и к нашему музею в частности. Он ответил, что давно интересуется искусством, более того, отметил, что в нашей коллекции современного искусства имеется обширный пробел.

– Благодаря чему сразу завладел вашим вниманием.

– Несомненно. Мне не терпелось услышать, что он подразумевает под «обширным пробелом». У нас не лучшая в мире коллекция современного искусства, но достаточно большая и удачно подобранная, стараниями моего предшественника и вашего покорного слуги. – Кеннеди вновь подкинул и поймал мяч. – Он высказал пожелание: все пять миллионов долларов надобно потратить на современное религиозное искусство.

– Загадочно, – после короткой паузы прокомментировал Флетч.

– Именно так. Знаете вы или нет, но современного религиозного искусства практически не существует. Я хочу сказать, что все искусство религиозно, не так ли? По-своему, разумеется, в том числе и языческое искусство. Искусство представляет человека в его отношении к природе, самому себе, своим ближним, Богу. Не все оно служит поклонению, но каждое произведение истинного искусства, по моему разумению, есть веское подтверждение природы нашего существования.

– И как же вы ему ответили?

– Вежливо спросил, чем мы должны пополнить нашу коллекцию? Он менторским тоном разъяснил мне, что именно мы – эксперты по современному искусству и он отнесет свои деньги в другое место, если нам кажется, что мы не сможем приобрести высокохудожественные произведения современного религиозного искусства.