– Но вас это не возбуждало?
– Никоим образом.
– Никогда?
– Никогда, – твердо ответила Люси. – Я слышала, кто-то испытывал оргазм, я же – никогда. Я играла роль. Участвовала в игре «когда-нибудь придет и мой час». Возбуждения я не ощущала. Только я даже не представляла себе, что это такое.
– Перестаньте, Люси, – вмешался Флетч. – Вы же не могли не знать о существовании лесбиянства.
– Нет, не знала. Мысль эта не приходила мне в голову. То есть я, конечно, слышала, что есть такие, как Марша. Лесбиянки. Но не рядом со мной. Где-то далеко-далеко. Совсем другие. Странные. А я не имею с ними ничего общего. Я достигла немалых успехов в подавлении собственной сексуальной сущности. Можно сказать, одержала полную победу.
– Продолжайте, – кивнул Флетч.
– Вскоре после того, как мы поженились, Барт начал говорить о фригидности. Как бы между прочим. Что я об этом знаю и тому подобное. Потом стал уходить к женщине в соседнюю квартиру. Их беседы затягивались за полночь, а возвращался он пьяный. Когда он уезжал в командировки, я находила себе других мужчин. Ради Барта. Ничего не произошло. Я хочу сказать, никто из них не смог возбудить меня. И когда он предложил обратиться к психоаналитику, я согласилась. Ему почти удалось убедить меня, что мне надо лечиться.
Психоаналитик оказался мастером своего дела. Довольно быстро открыл мне глаза. Я убежала от него. Убежала от истины. Слишком велико было потрясение. Узнать, что ты одна из тех, совсем других, странных. Что мне нравятся женщины. Я старалась слова психоаналитика выбросить из головы. Но себя-то не обманешь. Я начала прислушиваться к себе. Период этот тянулся и тянулся. Невероятно долго.
Я была злой, грубой, вспыльчивой, раздражительной, неистовой. Барт и я ссорились. Я била его. Бросала в него все, что подвернется под руку.
– Неужели?
– Да.
– Я понимаю.
– На лице у него было столько царапин и синяков, что на работе ему приходилось врать, будто он занимается боксом. Только рингом была собственная квартира. А соперником – жена. Из меня так и перла агрессия.
– Вы и сейчас такая же?
– Нет.
Марша глянула на нее из-под полуприкрытых век.
– Ну, иногда мы играем. Вы понимаете?
– Да.
– Я чувствовала, будто посажена в футляр и должна вырваться из него. Вы представляете себе это ощущение, Мартин?
– Конечно.
– Просто чудо, что я не отвернула голову двум-трем психоаналитикам. Я вымещала все на бедном Барте.
– Как вы встретились с Маршей? – спросил Флетч.
– Как-то я зашла в магазин женских товаров и увидела то, что мне понравилось... Маршу. В тот день я купила у нее блузку. На следующий вернулась и купила брюки. На третий попросила бикини. Позвала ее в примерочную, чтобы спросить, подходит ли мне купальник. Я что-то почувствовала. Кровь заиграла в жилах. Наверное, я уже свыклась с мыслью, что мне нравятся женщины. Пришло осознание того, что меня гложет. В примерочной Марша положила руку мне на бедро, заглянула в глаза. «Кого вы дурите?» – спросила она, – Люси погладила руку Марши. – От ее первого прикосновения я едва не кончила.
Они обменялись взглядами, словно вспоминая то мгновение.
Флетч уставился в блокнот.
– А вы, как все, Мартин? – спросила наконец Люси.
– То есть люблю ли женщин?
– Да.
– Да.
– Тогда вы без труда поймете меня.
Флетч хохотнул.
– Вы абсолютно правы.
– Вижу, мой рассказ не оскорбил вас.
– Нет. С какой стати?
– Но вы бы оскорбились, будь я вашей сестрой?
– Полагаю, что нет.
– Не все такие, как вы.
– Каждый должен быть... какой он есть.
– Барт даже предложил мне обратиться к религии. О Господи.
– А как складывались ваши семейные отношения? – задал очередной вопрос Флетч.
– Поначалу, и длилось это довольно долго, мне казалось, что можно ничего не рушить. С Маршей мы встречались регулярно. Или здесь, или в моей квартире. Как мне было хорошо. Слишком хорошо. Я испытывала истинное блаженство. Я поняла, это не мимолетное увлечение. В этом – я вся. Мы все более пренебрегали осторожностью. Занимались любовью в моей квартире в присутствии уборщицы. О Боже. Подсознательно я хотела, чтобы Барт обо всем узнал. Но он словно ослеп. В конце концов мне пришлось все ему сказать.
– И как он отреагировал?
– Я же говорила, воспринял мои слова как личное оскорбление. Он-то думал, что мужской потенции ему хватает на нас двоих. Решил, что сможет излечить меня, если я буду отдаваться ему, не сдерживая себя. Предложил вновь обратиться к психоаналитикам. Священникам. Хотел, чтобы мы продолжали жить вместе, встречаясь с любовницами на стороне. Но меня это уже не устраивало. Марша стала слишком дорога мне. Как личность, знаете ли.
Читать дальше