Жюль Лермина: Сто тысяч франков в награду

В тот день, с которого ведется начало нашего повествования, все крестьяне из близлежащих деревень — Серне, Рамбуйе, Клер-Фонтен, Рошфор — толпились у входа в церковь, оглашаемую звуками органа. В темном углу, где стоял инструмент, прятался плачущий человек, которого никто не замечал. Это был Эдуард Давид, занимавшийся музыкальным образованием Элен. Он любил ее, надеялся жениться на ней, и вдруг все его надежды рассыпались в прах. Стараясь совладать со своим горем, он возносил пламенные молитвы Богу, чтобы он даровал счастье той, ради которой сам Эдуард готов был положить жизнь.

Все дворяне, жившие по соседству, считали за честь присутствовать на бракосочетании графа Керу. Вдруг на площади раздались громкие восклицания — это кортеж выехал из ворот замка. Впереди всех шел вице-адмирал Равер, пожелавший быть посаженым отцом невесты. Он вел девушку под руку и рассказывал ей что-то веселое, указывая на толпу народа. Лицо невесты скрывалось за длинной фатой. Она шла, опустив глаза, и вся трепетала от счастья… Далее следовали господин Керу, одетый в морскую форму, и почтенная госпожа де Сольв восьмидесяти лет — подруга матери капитана. Позади шли шафера и свидетели, среди них был и Губерт де Ружетер. Немного бледный, он смело смотрел по сторонам, как бы желая показать, что легко мирится со своей участью и жертвует собой.

Парадный кортеж вступил в церковь. Священник в полном облачении уже ждал жениха и невесту. Лантюр в форменном мундире матроса пробирался к остальной прислуге замка. Его заметил Канар и сделал ему дружеский знак, что заставило Лантюра гордо приосаниться. Церемония началась. Священник произнес благословение, и Элен Савернье стала графиней Керу. Когда супруги вышли из церкви, всеобщая радость не знала границ. Послышались крики:

— Да здравствует граф Керу! Да здравствует графиня!

Губерт де Ружетер, по-прежнему улыбаясь, быстро подошел к одной из бочек с вином, наполнил свой стакан и, подняв его, крикнул:

— Друзья мои! Будем пить за здоровье молодых супругов!

Слуги, все без исключения, последовали его примеру. Дети, которые присутствовали на празднике, были щедро одарены игрушками, а взрослые уселись за столы, уставленные всевозможными яствами и вином. Эдуард Давид, игравший на органе, еще не выходил из церкви, и огромный инструмент продолжал изливать дивные звуки. Наконец, вышел и музыкант. Весь бледный, не присоединяясь к толпе, он направился к замку…

— Дитя мое, — обратился граф к своей жене по возвращении в замок, — эта шумная церемония, должно быть, очень утомила вас. Не хотите ли вы немного отдохнуть?

Элен что-то вполголоса ответила мужу и под руку с ним направилась к павильону, где жила до замужества. Она вошла туда одна. Граф Керу, оставшись в зале, любезно отвечал на поздравления, которые сыпались на него со всех сторон.

— Благодарю вас, друзья мои, — сказал он. — Сегодняшний день — один из самых счастливых для вашего покорного слуги. Я молю Бога, чтобы это счастье не обошло стороной и тех, кто меня любил и поддерживал в жизни. Губерт, — прибавил он, обращаясь к племяннику, — я рад, что могу публично заявить о твоем совершенном бескорыстии.

Молодой человек, склонившись к протянутой ему руке, запечатлел на ней долгий поцелуй. В эту минуту раздался выстрел, и страшный крик огласил окрестность… Все вздрогнули и бросились к павильону, в который вошла девушка. Когда его двери распахнулись, на пороге показалась Элен. Окровавленная, с поднятыми руками, она сделала два шага и упала навзничь.

— Проклятие! — вскрикнул граф Керу, бросаясь к молодой жене.

Падая, Элен запуталась в фате, на которой появилось зловещее кровавое пятно. Раздались крики ужаса и отчаяния. Граф Керу схватил жену на руки, он был ошеломлен. Всех словно парализовало, и лишь Губерт де Ружетер бросился в павильон и захлопнул дверь.

— Помогите же мне! — вскрикнул наконец граф Керу, почувствовав, что силы изменяют ему.

Господин Равер и Лантюр взяли бедную девушку на руки. Керу сорвал с Элен фату, и ее белокурые волосы рассыпались по плечам.

— Ранена! А может, и умерла! — воскликнул господин де Равер.

Пуля пробила лобную кость над самой бровью; кровь, лившаяся ручьем, обагрила это прелестное личико.

— Друзья! — вскрикнул Керу. — Заприте скорее все выходы! Убийца еще не успел сбежать! Я или спасу Элен, или умру вместе с ней.

Снова схватив жену на руки, он побежал в тот зал, в котором незадолго до трагедии говорил о своем счастье… Слуги наскоро соорудили постель для раненой.