Жюль Лермина - Вампир [Магическая новелла]

Спустя три месяца после получения мною докторского диплома, в один из сентябрьских вечеров, когда, в ожидании случайных пациентов, я сидел в кабинете и усердно работал, — в передней прозвучал резкий звонок.

Невольно вздрогнув, я быстро пошел отворить.

Распахнув дверь, я увидел даму, одетую во все черное, лет сорока, довольно полную.

Она плакала. Я заботливо проводил ее в приемную и, несколько болтливо, предложил себя к ее услугам. Я еще не умел напускать на себя важности.

Дама была в таком волнении, и на нее так подействовало восхождение на четвертый этаж, что некоторое время была не в состоянии произнести ни одного слова.

Я предложил ей воды.

В ответ она произнесла прерывающимся голосом:

— Доктор, умоляю вас… Поспешите как можно скорее… Мой ребенок…

Рыдания прервали ее слова. Но следовало ли что-нибудь еще прибавлять? Ей была нужна моя помощь и… для ребенка!

— Я в вашем распоряжении, — вскричал я, надевая шляпу. — Вы далеко живете?

— Нет, нет! В соседнем доме… Простите, что потревожила вас, но это так близко…

Дорогой я стал ее расспрашивать, давно ли и чем болен ее ребенок.

— Она умирает, доктор! Шесть месяцев тому назад она была совершенно здорова и ею все любовались.

— Сколько ей лет?

— Десять. Вот мы и пришли. Я живу одна с дочерью, совсем уединенно. Нас никто не посещает, кроме господина Винсента.

— Господина Винсента?

Ей, должно быть, что-нибудь послышалось в моем голосе, потому что она живо прибавила:

— Он старик, доктор, лет шестидесяти или даже семидесяти… Он так добр и так любит мою Полину!..

Мы поднялись на второй этаж, и я очутился в небольшой, хорошо обставленной квартире. Через столовую, которая служила в то же время и гостиной, мы пришли в спальню. Там я увидел Полину, лежавшую на кровати.

Бедная девочка была до такой степени бледна, что, казалось, в ее жилах не было ни капли крови. Ее глаза, окруженные посинелыми веками, закатились; худые и длинные руки протянулись вдоль туловища, и их белизна еще более выделялась на темном фоне одеяла.

— Свечу! — быстро приказал я.

Быстро и с глубоким вниманием начал я осматривать больную.

Передо мной была анемия в последнем периоде.

Но что ее вызвало?

Из расспросов матери выяснилось, что ребенок всегда пользовался прекрасным здоровьем и никогда не хворал. Питание было хорошее.

— Вот уже три года, как мы здесь живем, — говорила мать. — В квартире много света и воздуха, и она, кроме того, окнами выходит в сад. В школу Полину я не посылала, а господин Винсент, который дает ей уроки, слишком ее любит, чтобы изнурять ученьем.

Надо было исследовать внутренние органы.

Признаюсь, мне страшно было дотронуться до этого хрупкого создании, на которое смерть, казалось, уже наложила свою роковую печать. Тем не менее, я все еще надеялся.

По мере того, как шло исследование, я терялся все больше и больше. Все важные органы были в полном порядке! Ни в сердце, ни в шейных венах не было слышно характерного для анемии шума. Легкие были в прекрасном состоянии и вполне развиты для ее лет. Под этой хрупкой оболочкой скрывалось исключительное развитие жизнеспособности. Но тем не менее, я должен был сознаться, что мои усилия ее спасти не приведут ни к чему. Я чувствовал себя бессильным, подавленным. Я не понимал этой странной болезни, не мог объяснить такого необычайного истощения организма. В смущении, сбитый с толку, я не знал, что предпринять, и ждал вдохновения. Они не приходило…

Мать молча смотрела на меня и, конечно, угадывала мою тревогу. Я еще не умел скрывать свои ощущения и свое бессилие под банальными фразами.

В этот момент послышались чьи-то шаги в соседней комнате.

— Это господин Винсент, — сказала мать.

Едва только дверь приотворилась, как девочка, лежавшая неподвижно на постели, вдруг приподнялась, повернула голову и протянула руки по направлению к двери.