Жюль Лермина - Вампир [Магическая новелла]

— Сколько вам лет? — отрывисто спросил Тевенен.

— Двадцать шесть.

— Вы слишком много работаете, — продолжал он, — вы израсходуетесь слишком рано. Поберегите себя.

Его слова меня удивили, как я был совершенно здоров, жизнерадостен и полон сил, хотя после только что испытанного ощущения, о котором я тебе говорил, я и чувствовал усталость, как бы после какого-нибудь излишества.

Я попытался вернуться к цели моего визита, но он меня прервал.

— Не ждите от меня ничего, — сухо сказал он. — При настоящем состоянии знаний или, скорее, пред лицом всеобщего невежества мне запрещено сообщать кому бы то ни было то, что я знаю.

— Но почему же? — вскричал я. — Почему не помочь нам, молодым людям, в борьбе против рутины?

— Почему? — переспросил он, вставая и смотря на меня пылающим взором. — Потому что… потому, что моя наука преступна!

И, не дав мне произнести ни одного слова, с поразительным красноречием стал разбирать состояние нашей современной «положительной» науки. Не было таких систем, теорий и открытий, которых бы он не изучил и не проверил. Подавленный такой колоссальной эрудицией, таким беспримерным энциклопедизмом, я слушал его красивую, полную образов речь. С нескрываемым, порой ядовитым сарказмом он бичевал предрассудки, нерешительность и трусость, которые останавливали всех работников и исследователей на пороге науки. Неведомый пророк — он предсказал успехи, каких мы добьемся, и его предсказание сбылось. Он положительно видел по ту сторону нашего горизонта, и я впоследствии оценил точность и верность его дедуктивных выводов.

Кончив, он отпустил меня, прибавив:

— Я отказываюсь посвятить вас в мою науку, ибо она преступна, потому что она в сотни раз увеличивает ужасное неравенство между борцами за жизнь.

После этих загадочных слов он замолчал, и я должен был удалиться, унося с собою впечатление восхищения, смешанного с ужасом. Признаюсь, этот человек показался мне каким-то сверхъестественным существом, великим и в то же время мрачным!.. Было ли тому причиной первое возбуждение или что другое — не знаю. Могу сказать тебе только одно: если бы я захотел определить, не размышляя, а вдруг разом, по первому впечатлению, старого Тевенена, я назвал бы его мудрецом-вампиром. Можешь смеяться, если тебе угодно, но эта мысль и теперь иногда появляется у меня в голове. Почему? Я никогда не мог дать себе ясного в этом отчета и даже в настоящее время затруднился бы это сделать. Если хочешь, доискивайся сам причины. Однако, поздно. Вернемся.

— Еще одно слово, — сказал я. — Виделся ли ты потом с Винсентом?

— Да, несколько раз. Я встречал его неоднократно. Он казался то старым, разбитым, как, например, сегодня вечером, то, наоборот, помолодевшим, жизнерадостным и бодрым.

— И ты считаешь, ему сто лет?

— Вспомни числа, которые я тебе назвал, и сочти.

Мы расстались, и вскоре я один, у себя, при свете лампы, возобновил прерванные занятия.

Часто смеются над той стремительностью, с какой дети переходят от одной и мысли к другой. В то время, как их внимание поглощено одним, — вдруг пролетает мушка, и течение их мыслей изменяется. Они забывают о том, что их недавно интересовало…

Так ли велика разница между детьми и взрослыми?..

Если бы кто-нибудь спросил меня, какие обстоятельства помещали моему твердому намерению повидать господина Винсента и постараться его изучить, я бы очень затруднился ответить. Вернее всего, мне помешала сама жизнь с ее волнениями и постоянной сменой впечатлений; и лишь время от времени, в часы досуга, у меня появлялось иногда воспоминание об этом странном человеке, и то в виде неясного образа, без определенных контуров.

Таким образом прошло два года, за которые в моей жизни произошли существенные перемены: умер мой отец, оставив маленькое состояние, скопленное по грошам с изумительной выдержкой крестьянина, отказывавшего себе во всем ради обеспечения будущности своего ребенка. Образовалась клиентура, и я отказался от мысли о профессуре. Наконец, я женился и стал отцом прелестной девочки.

Годы бежали.

Я совсем забыл старого Тевенена и его преступную науку. Мои дела окончательно устроились, я ни в чем не нуждался и был совершенно доволен судьбой. Мои работы по нервным болезням наделали шума и льстили моему самолюбию. В семье все было благополучно, дочь росла, обещая сделаться красавицей. Словом, я был совершенно счастлив.

Но спустя десять лет после первой встречи с Винсентом де Тевененом, судьба меня вновь с ним свела, и это произошло следующим образом.