Сирил Хейр - Смерть бродит по лесу

— Абсолютно. Насколько я понимаю, вы пытаетесь — довольно путано — дать понять, что Тодмен говорит одно, а Уэндон — другое.

— Истории Уэндона мы пока не касаемся, — сказал Тримбл, теперь основательно задетый. — Меня интересует ваша.

— Если память мне не изменяет, в моей истории, если так ее можно назвать, Уэндон не фигурирует.

— В ней фигурирует машина, которая легко опознается как его.

— Совершенно верно.

— И это было сказано в ответ на мой вопрос после того, как вы узнали, что я разговаривал с Уэндоном в участке.

— Совершенно верно, — любезно согласился Пурпур.

— Полагаю, вы намеренно дали ответ, укладывающийся в показания Уэндона.

Пурпур поднял брови.

— Чересчур умно было бы с моей стороны догадаться, что привело его к вам вчера, — заметил он.

— Не сомневаюсь в том, что вы очень умный человек, мистер Пурпур.

Пурпур кивнул.

— Да, верно, — согласился он.

— Если Тодмен говорит правду, ваш ответ был полнейшей выдумкой.

— Так может оказаться.

— В последний раз, мистер Пурпур. Вы готовы сказать, чью машину видели на холме?

Пурпур выпустил ароматное облачко дыма и очень неспешно вдавил окурок в траву у шезлонга.

— Нет, — сказал он. — Не готов. По зрелом размышлении я не готов утверждать, что вообще видел какую-либо машину. Как я предполагаю, — продолжил он, не давая открыть рот суперинтенданту, которому уже все опротивело, — вы, по сути, предлагаете мне определить, что является правдой: то, что сказал вам Тодмен, или то, что сказал Уэндон, и о чем, по вашему предположению, мне хватило ума догадаться. Так вот, я не полицейский, и меня решительно не интересует, кто из этих двух индивидуумов говорит правду, если не лгут оба. Как вы уже заметили, меня вообще не слишком интересует правда. Меня интересует одно и только одно: спасти... собственную... шею. — Он дал суперинтенданту очнуться от грубости фразы и лишь потом продолжил в обычной своей приятной манере: — Вчера вы заявили, что есть только мое слово, что я был в данном месте в данное время. Теперь мою историю подкрепляют показания не одного, а двух независимых свидетелей. Для меня этого вполне достаточно. Тот факт, что они настолько не связаны друг с другом, а их показания противоречат друг другу, меня нисколько не беспокоит. Мне хватит и того, что вместе они дают достаточно, чтобы любому вне бедлама и в голову не придет пытаться меня преследовать. Я достаточно ясно выразился?

Достав из футляра новую сигару, Пурпур обрезал ее золотыми ножничками и раскурил. Потом он посмотрел на стоящего перед ним детектива, который все еще не мог обрести дара речи, кивнул так, что можно было расценить лишь как «вы свободны», и красивым жестом развернул газету. Оглянувшись у края лужайки, Тримбл увидел только белое полотнище «Файнэншл таймс» с тонкой струйкой голубого дыма над ним, а ниже — облаченные в превосходные штаны ноги Хамфри Пурпура, вытянутые в блаженном покое.

— Следовало бы рассказать об этом раньше, — укоризненно сказал Петтигрю.

— Но, сэр, — возразил Годфри с некоторым вызовом, проглядывавшим сквозь его очевидное расстройство, — вы же сами предложили изложить покороче, когда я обратился к вам в первый раз! Вы так убедительно говорили, что мне не о чем волноваться, и...

— Знаю. Знаю, — застонал Петтигрю. — Я был чересчур самоуверен. Я рассуждал о происходящем исходя из неполной информации. Это так просто получается в чужих делах. Кто-то как-то сказал: храбрость в чужой беде, доброта к своей собственной.

— Мне кажется, — серьезно возразил Годфри, — вы не совсем точно цитируете [10] Речь идет об афоризме Адама Линдсея Гордона «Доброта к чужой беде, храбрость в своей собственной». .

— Конечно, не точно. Но так гораздо ближе к фактам человеческой природы, чем у автора. Но дело не шуточное. Знай я про сережку вашей матери, когда вы со мной заговорили, не отнесся бы ко всей истории так легкомысленно. Во сколько полиция заявилась сегодня к вам домой?

— Довольно рано. Мы даже не закончили завтракать.

— Здравый психологический подход с их стороны. Все мы не в лучшей форме в это время суток. Наверное, надо поблагодарить их, что не явились до рассвета, как бывает в некоторых странах. Они действительно уверены, что ваша мать потеряла сережку в четверг вечером?

— Да. Они вытянули это из Греты прежде, чем взялись за нас с мамой. Когда мама пришла, Грета первой заметила, что одной серьги не хватает.