Елена Колчак - Охота на журавля

До возможности облегченно вздохнуть, однако, оставалось еще больше двух недель — даже с учетом более-менее пустой недели перед выборами, когда все уже придумано и написано, остается только «освещение» кандидатских встреч с электоратом. А пока день освобождения не наступил, хочешь — не хочешь, а приходится плавать в вареве липких и удивительно однообразных материалов. Погрузившись в эти печальные размышления, я сидела в «блиндаже» и делала вид, что вычитываю текст очередного интервью с господином Шамановым. Сам кандидат уже изволил его прочесть, внеся какие-то гениальные поправки. Так что, дилемма, меня занимавшая, была свойства скорее этического, нежели практического: поискать еще «блох» или отдать на верстку как есть. Ну ей-богу, пусть корректура остатки вылавливает, нет сил этот бред читать! К тому моменту, как второй вариант почти победил, в дверях блиндажа появились двое:

— Маргарита Львовна? Это к вам, — за мощным плечом охранника Витеньки сияли своей фантастической не то синью, не то зеленью ясные, хотя и несколько нежданные очи ненаглядного Ильина. Чего это его к нам занесло? Но тем не менее — ура! Можно с чистой совестью плюнуть на все это безобразие, именуемое предвыборным материалом, и испариться. В сторону дома, дивана, тарелки какой-нибудь еды… и вообще, мой любимый майор куда как интереснее и приятнее всех, что ни на есть, кандидатов в депутаты. Вместе взятых.

— Ты домой не собираешься? Я бы подбросил.

Ильин ездит на порядком потертой ржаво-коричневой «Ниве. Это вам не Майя Александровна на своем золотом «Лексусе». Хотя, если вдуматься, в «Ниву» она, должно быть, и не влезла бы — ноги бы не поместились. Классные ноги, кстати. Можно сказать, профессиональные.

Моя попытка выяснить, чем вызван столь неожиданный визит, скукожилась, как пластиковая бутылка в кипятке. Никита всю дорогу хранил молчание, и вообще был как-то необыкновенно мрачен. Сколько я ни пыталась вызвать его на разговор — безуспешно. Все мои рассказы — о выборах, о Майе Александровне, которая доводит до истерики весь званцевский штаб своим «парижским образованием» и непонятно от чего лечится в «Тонусе», о беседе с директором упомянутого «Тонуса» глубокоуважаемым господином Котовым, о неожиданном решении Кешкиных проблем — все оставляло любимого майора безучастным. Слегка заинтересовала его лишь информация о несвоевременной вакцинации и спасительной роли Глебова. Не отрывая глаз от совершенно пустой — вот еще странность в такое время! — дороги, Ильин довольно холодно заметил:

— Маргарита Львовна, в качестве личного одолжения — можно попросить не открывать двери незнакомым людям? Иннокентий, конечно, сообразительный мальчик, но и он не всеведущ.

Совершенно ошарашенная этим заявлением, я пообещала, практически поклялась на ближайшей подвернувшейся книжке — волею судьбы это оказался карманный справочник телефонов областной, городской и районных администраций — не открывать, не быть, не участвовать.

Естественно, к тому моменту, как мы добрались до дома — до моего, между прочим, дома, куда я Ильина вовсе не звала, хотя он, признаться, и не спрашивал разрешения — душа моя кипела до самых глубин и стремилась высказать все, что бурлит. Но… что называется, не сложилось. Никита мягко подтолкнул меня к дивану, сам поставил чайник, достал стаканы, расплескал по ним остатки коньяка — напоминание об очередном «романтическом эксперименте» полуторамесячной давности…

— Вчера жена Куприянова разбилась на трассе, — он помолчал с полминуты, как бы давая мне возможность отреагировать, но, заметив, что я не то что онемела, а просто окаменела, продолжал. — Врубилась в ограждение так, что хоронить придется в закрытом гробу, хорошо еще, бак почти пустой был, а то бы факелом вспыхнула… — Никита еще немного помолчал, потом, вздохнув, добавил. — Барбитуратами под завязку напичкана. То есть, не то чтобы под завязку, доза практически неопасная для жизни, но совершенно несовместимая с управлением транспортными средствами. Грубо говоря, она просто заснула за рулем… эй, ты чего?

В мгновение ока он оказался возле меня. Однако это я отметила уже чисто механически, как отмечают в блоке новостей сообщение о визите очередного высокого гостя — наверное, важно, но меня не касается. Сознание горело одной-единственной мыслью: это я виновата! Какого черта меня понесло в «Тонус», зачем мне надо было называть там фамилию Куприянова?!! Котов, который с первого взгляда показался мне дрянью, и все, все, все остальное… а еще плюсик против фамилии Куприянова, появившийся — только что? Не было его, когда мы — Глебов то есть — в первый раз эту таблицу смотрели!