Николас Блейк: В аду нет выбора

— Хватит, перестань, — закричала желтомордая корова, — Ивэн может вспотеть.

Они прошли через ворота фермы. За ней был Коттедж контрабандистов, двухэтажное строение с готическими окнами на верхнем этаже. Вокруг него ничего не росло, давая возможность хорошо обозреть окрестность. Дом стоял на склоне холма, круто поднимавшегося за ним, что исключало всякую возможность обозрения с тыла. Чуть в отдалении от коттеджа рос ряд ясеней, защищавших от восточного ветра. В самом доме было довольно уютно. Правда, обстановка казалась несколько строгой, как подобало ученому мужу из Оксфорда. В гостиной в камине полыхал огонь.

— Что ты собираешься делать завтра? — спросила Энни, когда был готов чай для Пола. — Завтра твой последний день. Ты должен как можно лучше использовать время.

— Что я могу сделать? — спросил мальчик своим грубоватым голоском. И затем, совсем осмелев, добавил: — Могу ли я пойти в кино?

— Боюсь, что нет, дорогой. Понимаешь, в деревне кино бывает только вечером, а твой поезд отходит в шесть часов десять минут.

— И тогда я вернусь в Лондон и посмотрю…

— Да, Ивэн. Но ты не должен слишком волноваться из-за этого.

— Да, доктор Эверли, — вмешался Пол. — Ни под каким видом он не должен слишком волноваться. — В его голосе послышалась нота горечи, что заставило Энни Стотт поднять в изумлении брови. Всегда существовала возможность того, что Пол расслабится, но она не ожидала этого так скоро.

— Возьми еще сдобную булочку с изюмом, Ивэн, — сказала она.

Чаепитие в Домике для гостей закончилось. Елена Рэгби с мужем поднялись наверх, чтобы написать письма. Остальные гости собрались в большой отделанной панелями гостиной, пытаясь протиснуться поближе к огню. Последнее лучше всего удалось миссис Салливан, Лэнсу Аттерсону и Черри. Они были первыми.

— Другим тоже хочется тепла, мистер Аттерсон, — произнесла миссис Салливан, заняв выгодную позицию.

— Безусловно, уважаемая леди. Это желание всего человечества. Сначала оно было удовлетворено, как говорят мифы, смелым прожектером Прометеем.

— Не знаю, о чем вы говорите, — высокомерно ответила леди. Она повернулась и в подчеркнутой манере сказала Черри: — В мое время молодые люди были так воспитаны, чтобы уступать места старшим.

— О, вы мне очень симпатичны, — ответила Черри, как обычно растягивая слова. — Но лично я чувствую себя старей, чем дерево, на котором сижу.

Вошел Джастин Лики, человек неопределенного вида, с внимательным, но отсутствующим выражением лица, присущим журналисту.

— Это едва ли верно, миссис Аттерсон. Вы выглядите очаровательной и молодой. Я делаю вам комплимент.

— И с места в карьер, — пробормотал Лэнс, демонстрируя свои сверкающие зубы над черной бородой.

Мистер Лики не мог успокоиться:

— Уверен, что видел ваше лицо где-то раньше. Возможно, на фото? В печати?

— Как один чужеземец сказал египтянину: «Имя забыл, но феску помню», — заметил Лэнс.

Люси фыркнула. Она лежала на коврике, разрисовывая что-то мелками.

— Мой муж и я восхитительно провели время в Египте как раз перед войной. Он был расквартирован в Александрии, — объявила миссис Салливан.

— Вы видели когда-нибудь танец живота? — поинтересовалась Черри.

— Нет, дорогая. Не думаю, чтобы там была балетная труппа.

Лэнс Аттерсон воздел очи к небу:

— У вас было много рабов?

— Слуг. Конечно. Эти фуззи-вуззи, солдаты, очень покладисты. Вспомните этого человека, Насера. Я всегда говорю, что у них великолепные слуги. Такие внимательные и вежливые.

— Во всей стране?..

— Да, мистер Лики. Низшие классы совершенно разорены. Это, конечно, государство всеобщего благоденствия. Но теперь никто не идет в услужение. Адмирал и я должны были переехать из нашего красивого дома в Сток-Трентоне только потому, что мы не могли найти прислуги. Думаю, что в Лондоне это сделать легче, миссис Стрэйнджуэйз.

— Не совсем так. Между прочим, меня зовут Клэр Мэссинджер.

— Известное имя, — сказал мистер Лики, чтобы скрыть смущение миссис Салливан. — Мисс Мэссинджер — выдающийся скульптор. Мне понравилась ваша последняя выставка.

— Вы очень добры. — Клэр никак не могла понять, почему этот человек заставляет ее как-то внутренне содрогаться. Видимо, было жестоко осадить такого безобидного человека. — И что же вам понравилось больше всего?

Мистер Лики замялся.

— Ну, я не могу точно вспомнить название…

— Опишите хотя бы один экспонат, — вмешался Лэнс, ухмыляясь.