Николас Блейк - В аду нет выбора

Хотя подожди минутку. Энни уложила ее в эту постель, заставила ее помахать рукой Джиму. Он крикнул что-то, сочувствуя ей. Но конечно же, она показалась ему мальчиком, больным мальчиком. Эта желтолицая ведьма сказала Джиму, что она, то есть Ивэн, заболела какой-нибудь заразной болезнью, корью или проказой, и потому она, то есть Энни, не может разрешить ему или какому-нибудь другому человеку с фермы навестить ее. Следовательно, Джим в заговоре не принимает участия.

Люси пришла в такое восхищение от этих прекрасных рассуждений, что почти не услышала скрипа башмаков по снегу, который становился все слышнее, приближаясь со стороны фермы.

Люси выпрыгнула из постели, вытащила голубя из-за фотографии в рамке на стене, ухватила его за сгиб и встала на кровати близко к окну.

Это был Джим, который нес корзинку с большими апельсинами.

Люси легонько постучала в стекло, поскольку боялась делать это громко. Потом постучала громче. Джим взглянул вверх, помахал ей рукой. Она приложила палец к губам, шепча: «Тс-с», чего он, конечно, не услышал. Прежде чем он смог крикнуть ей что-то и вызвать тех двоих из дома, Люси бросила голубя через оконную щель. Он описал красивую дугу и упал к ногам Джима.

Но победа обернулась неудачей. Джим поднял голубя и бросил его обратно Люси. Затеял игру с парнишкой. Любитель поиграть этот Ивэн.

Голубь ударился об оконное стекло и, точно подстреленная птица, упал в снег на расстоянии фута от стены коттеджа. Люси за окном делала безумные знаки, показывая пальцем вниз, открывая воображаемый голубь и как будто читая, что там написано. Джим засмеялся со смущенным видом. И в этот момент Люси услышала шаги в коридоре в направлении входной двери. Любой ценой она должна помешать им выйти из дома и увидеть послание. Она закричала:

— Помогите! Помогите!

Шаги направились в другую сторону и стали с шумом приближаться по лестнице. Ворвавшись в комнату, Энни Стотт зажала Люси рот и оттащила от окна.

— Кто разрешил тебе устраивать этот страшный шум? Ты отвратительный ребенок.

— Извините, — произнесла Люси, когда смогла говорить. — Мне приснился страшный сон, как будто горит дом.

Энни подошла к двери и крикнула:

— Пол, поднимись сюда сейчас же, пожалуйста.

Джим уже стучал во входную дверь.

— Пол, последи, чтобы этот ребенок вел себя тихо. Она говорит, что видела страшный сон. Это ты открыла окно?

— Мне было жарко. Потом я заснула и видела ужасный сон.

— Закрой окно, Пол, и оставайся здесь. Держи ее подальше от окна.

Злая и раздраженная, Энни Стотт поспешила вниз.

— Что вам нужно? — спросила она Джима. — Что произошло? Вы разговаривали с Ивэном?

Как большинство деревенских жителей, Джим, хотя и был тугодум, мог быть также упрямым и хитрым. Он не хотел, чтобы сердитая тетка Энни сделала выговор парнишке. Лучше уж ничего не говорить о голубе.

— Да ничего не произошло, ничего такого, о чем бы я знал. Я помахал рукой Ивэну. А потом вы пришли и стали кричать на меня.

— У мальчика бред. Ему нужен покой.

— Сожалею, что слышу такое. Берт Хардман просил меня отнести эти апельсины Ивэну.

— Хардман?

— Наш деревенский полицейский.

— О да, тот, который приходил сегодня утром. Очень мило с его стороны.

Энни Стотт с подозрением посмотрела вокруг. Джим стоял между ней и голубем. Когда она, взяв корзину, ушла в дом, Джим нагнулся, подобрал голубя и засунул в карман своей шинели. А потом совсем забыл об этом.

Люси не знала, взял ли он ее послание или же оно до сих пор лежит около стены. Ее немедленно отправили в детскую комнату в задней части коттеджа.

30 декабря

Резинка, если ее долго растягивать, теряет упругость. В атмосфере Домика для гостей в воскресенье утром чувствовалась усталость и уныние, что явилось следствием нервного напряжения. Елена Рэгби сидела за завтраком с каменным лицом, опустив глаза, ела мало и избегала смотреть на стул рядом, где прежде сидела Люси. Ее муж проявлял к ней внимание, но с рассеянным видом. Она слабо на это реагировала. Он же чутко прислушивался, не раздастся ли ожидаемый звонок телефона. Почему они не звонили ему со вчерашнего дня? Утро прошло, но звонка не было. Они сказали, что он получит от них новые инструкции! Их не было. И это мучило его, тем более что он уже решил, как ему поступать, когда будут получены эти инструкции.

Ночью ветер утих, и дороги, где снег уже начал подтаивать, покрылись ледяной коркой. В десять часов пятьдесят минут адмирал и его жена отправились в деревенскую церковь, скользя по дороге и поддерживая друг друга, точно пьяные.