Раймонд Чандлер - Леди в озере. Худой человек. Выстрел из темноты

— Я бы лучше занимался своим делом, — пробурчал Шорти.

Мужество быстро покидало его.

Первые десять кварталов Дегармо гнал как сумасшедший, потом поехал помедленнее.

— Я понимаю, лейтенант, вы знаете, что делаете, но ведь эта дорога не ведет к муниципалитету, — с беспокойством проговорил Шорти.

— Правильно, — сказал Дегармо. — И никогда туда не вела, так ведь?

Он сбавил скорость так, что машина еле поползла, и свернул в переулок с маленькими аккуратными домиками. Осторожно притормозил у самого края тротуара и остановился посредине квартала. Положил руку на спинку сиденья и повернулся к Шорти.

— Ты думаешь, ее убил этот парень, а, Шорти?

— Не знаю, — сдавленным голосом произнес Шорти.

— Фонарик есть?

— Нет.

— Фонарь в кармашке на левой дверце, — сказал я.

Шорти поискал — и засветился белый лучик карманного фонарика.

— Посмотри на затылок этого парня, — сказал Дегармо.

Луч задрожал и уперся в одну точку. Я услышал позади себя дыхание низкого полицейского, потом ощутил его ветерок на своем затылке. Что-то прикоснулось к шишке на моей голове. Я застонал. Свет погас, мы снова оказались в темноте.

— Похоже, его оглушили, лейтенант. Что-то я не понимаю.

— Вот так же и ту женщину, — сказал Дегармо. — Это не очень заметно, но это так. Ее оглушили, а прежде, чем убить, сорвали с нее одежду и исцарапали. Так, чтобы кровь текла. А потом задушили. И проделано все было без малейшего шума. Да и откуда шум? А телефона в той квартире нет. Кто сообщил об этом, Шорти?

— Да откуда мне знать? Позвонил какой-то парень и сказал, что в квартире 618 многоквартирного дома «Гранада» на Восьмой убита женщина. Когда вы вошли, Рид все еще искал фотографа. Дежурный сказал, что звонил человек с хриплым голосом, скорее всего, измененным. Фамилии не назвал.

— Ну ладно, коли так, — сказал Дегармо. — Если бы это ты убил женщину, как бы ты оттуда выбрался?

— Просто вышел бы, — проронил Шорти. — А почему бы нет? Эй, — внезапно рявкнул он на меня, — а ты почему не вышел?

Я промолчал.

— Ведь ты не стал бы лезть в окно ванной на шестом этаже, а потом влазить в окно другой квартиры, где, скорее всего, спят люди, так ведь? — без выражения произнес Дегармо. — Ведь ты не стал бы притворяться, что ты тот самый человек, который здесь живет, и не стал бы тратить впустую массу времени, вызывая полицию, так ведь?

— Думаю, нет, — осторожно сказал Шорти. — Думаю, я вообще не стал бы звонить в полицию. Но ведь вы знаете, лейтенант, эти сексуальные извращенцы совершают непредсказуемые поступки. Они ведь ненормальные, не такие, как все. А потом у этого парня мог быть сообщник, который и оглушил его, чтобы подставить.

— Только не говори мне, что сам до этого додумался, — сказал Дегармо. — Вот сидим тут, а рядом с нами — парень, который знает ответы на все вопросы. Сидит и молчит. — Он повернул свою большую голову и уставился на меня. — Что ты там делал?

— Что-то не припомню, — сказал я. — Удар по голове начисто отшиб мне память.

— Мы тебе поможем припомнить, — пообещал Дегармо. — Отвезем тебя на холмы подальше отсюда, туда, где поспокойней, посмотришь там на звезды и все вспомнишь.

— Это не разговор, лейтенант, — вмешался Шорти. — Почему нам не поехать в участок и не поступить с ним так, как положено по уставу?

— К черту устав, — отрезал Дегармо. — Мне нравится этот парень. Я хочу с ним потолковать не торопясь, по-приятельски. Просто надо, чтобы он немного успокоился, Шорти. Он просто слегка робеет.

— Я против всего этого, — уперся Шорти.

— И чего же ты хочешь, Шорти?

— Хочу вернуться в участок.

— А тебя никто и не держит, малыш. Пешком пройдешься?

Шорти немного помолчал.

— Да, — наконец тихо проговорил он. — Пройдусь. — Он открыл дверь машины и ступил на тротуар. — Я думаю, вы понимаете, что мне придется обо всем доложить, лейтенант?

— Угу, — кивнул Дегармо. — Вебберу привет передай. Скажи, что когда в следующий раз будет покупать гамбургеры, пусть на меня не берет.

— Не понимаю, о чем вы говорите, — пробормотал маленький полицейский. Он захлопнул дверцу машины.

Дегармо выжал сцепление, тронулся и очень быстро разогнался до скорости в сорок миль. Потом прибавил до пятидесяти. На бульваре он свернул на восток и снизил скорость до разрешенной. Нам попалось несколько запоздалых машин, но, в общем, весь мир еще спал в тишине раннего прохладного утра.

Вскоре мы выехали за городскую черту, и тут Дегармо заговорил.