Раймонд Чандлер - Леди в озере. Худой человек. Выстрел из темноты

Помолчав, я сказал:

— Вы убеждены в том, что все было так, потому, что хотите в это верить. Но все-таки нельзя исключать возможность самоубийства. А дело могли замять отчасти для того, чтобы не впутывать клуб Конди, в котором играют в азартные игры, а отчасти для того, чтобы оградить Алмора от публичного разбирательства.

— Чепуха, — отрезал Грейсон. — Нет сомнения, что это он убил ее. Она лежала в своей кровати и спала.

— Вы не можете знать этого. Она сама могла употреблять наркотики. У нее могла выработаться к ним привычка. В таких случаях результаты не заставляют себя ждать. Она могла подняться среди ночи, посмотреть на себя в зеркало и увидеть чертей, тычущих в нее пальцами. Такие вещи случаются.

— Мне кажется, вы заняли у нас достаточно много времени, — сказал Грейсон.

Я встал, поблагодарил обоих, сделал три шага по направлению к двери и спросил:

— После ареста Тэлли вы ничего не предпринимали?

— Я встречался с помощником окружного прокурора по фамилии Лич, — проворчал Грейсон. — Но ничего не добился. Он не увидел оснований для вмешательства его ведомства. Даже не проявил интереса, когда я упомянул о наркотиках. Но заведение Конди примерно через месяц все же закрыли. Может быть, мой визит как-то на это повлиял.

— Скорее всего, это полиция Бэй-сити решила пустить пыль в глаза. Наверняка Конди окопался где-нибудь в другом месте. Целехонький и со всем своим оборудованием.

Я снова направился к двери, а Грейсон поднялся со своего кресла и потащился вслед за мной. Его желтое лицо раскраснелось.

— Я не хотел бы показаться невежливым, — пробормотал он. — Вы, вероятно, думаете, что нам с Летти не стоило так упорно размышлять над этим делом все это время?

— Мне кажется, вы оба проявили настойчивость, — сказал я. — А не был ли во всем этом замешан еще кто-нибудь, кого вы не упомянули?

Грейсон покачал головой, потом посмотрел на жену. Ее руки держали на штопальном яйце очередной носок. Голова чуть склонилась набок. Она, казалось, вся ушла в свои мысли.

— Судя по тому, что мне рассказывали, миссис Алмор в тот вечер в кровать уложила медсестра доктора Алмора. Могла это быть та самая медсестра, с которой у доктора, как вы предполагаете, был роман? — спросил я.

— Подождите минуточку, — резко сказала миссис Грейсон. — Ту женщину мы никогда не видели, но у нее было красивое имя. Подождите минутку.

Мы ждали.

— Какая-то Милдред, — наконец сказала она.

Я глубоко вздохнул.

— Может быть, Милдред Хэвилэнд, миссис Грейсон?

Женщина радостно улыбнулась и закивала.

— Ну конечно, Милдред Хэвилэнд. Юстас, ты разве забыл? Неужели ты забыл, Юстас?

Он забыл. Он смотрел на нас, словно лошадь, которую поставили не в свое стойло. Открыл дверь и пробормотал:

— Какое это имеет значение…

— И еще вы сказали, что Тэлли был невысокого роста, — вспомнил я. — А не был он, к примеру, эдаким крикливым задирой с грубыми манерами?

— О, нет, — ответила миссис Грейсон. — Мистер Тэлли мужчина не выше среднего роста, средних лет, волосы у него рыжеватые, а голос очень тихий. У него было какое-то — беспокойное выражение лица. Я имею в виду, что такое выражение было у него все время.

— Может быть, ему оно было для чего-нибудь необходимо, — сказал я.

Грейсон протянул мне свою костлявую руку, и я пожал ее. Было такое ощущение, что обмениваешься рукопожатием с вешалкой для полотенец.

— Если доберетесь до него, — сказал Грейсон, плотно зажав трубку во рту, — приносите счет. Я, естественно, имею в виду, если доберетесь до Алмора.

Я сказал, что понял, кого он имел в виду, но никакого счета не будет.

Я вышел в безмолвный коридор. Пол в лифте был застелен плюшевым ковриком.

Дом на Вэстмор-стрит оказался небольшим одноэтажным каркасным строением позади большого дома. Номера на нем видно не было, но на двери впередистоящего дома виднелся подсвеченный лампочкой трафарет «1618». Мимо окон большого дома на задворки вела узкая бетонированная дорожка. Перед нужной мне дверью была малюсенькая веранда с единственным стоящим на ней стулом. Я поднялся и позвонил.

Звонок прозвенел совсем близко. Входная дверь была открыта, но вход преграждала дверная решетка; за ней было темно.

Из темноты донесся недовольный голос:

— Ну что там еще?

— Мистер Тэлли дома? — сказал я, обращаясь в темноту.

Голос стал вялым и равнодушным.

— А кто его спрашивает?

— Знакомый.

Женщина, находившаяся в темноте, произвела горлом какой-то неопределенный звук, который, должно быть, означал, что ответ ее позабавил.