Раймонд Чандлер - Леди в озере. Худой человек. Выстрел из темноты

В зеркале заднего вида появились автомобильные фары. Они увеличивались. Я нажал на газ, достал из кармана ключи и открыл перчаточный ящик. Вынул оттуда револьвер калибра 38 и положил на сиденье рядом с собой.

За свалкой металлолома начался кирпичный завод. Вдалеке торчала бездействующая труба печи для обжига. Черные груды кирпича, низкое деревянное здание с вывеской, ни движения, ни огней.

Машина, шедшая за мной, приближалась. В ночи зазвучал тихий вой надсевшей сирены. Звук этот разнесся к востоку, вдоль заброшенного поля для гольфа, и к западу, над кирпичным заводом. Я прибавил газу, но это уже не помогало. Машина нагоняла меня, и внезапно вся дорога озарилась красным светом сигнального фонаря.

Машина поравнялась со мной и стала перерезать мне путь. Я резко затормозил, пропустив полицейскую машину вперед, и задним ходом сделал разворот, сэкономив на этом с полдюйма. Рванул машину в противоположную сторону. Позади я слышал глухой лязг сцепления и бешеный рев мотора; красный свет фонаря осветил огромную территорию кирпичного завода.

Но мой маневр оказался бесполезным. Полицейский автомобиль снова сидел у меня на хвосте и неумолимо приближался. У меня уже и в мыслях не было оторваться. Я хотел только выбраться назад, туда, где стоят дома и ходят люди, чтобы можно было хоть что-то увидеть, а может быть, и запомнить.

Но и это мне не удалось. Полицейская машина опять поравнялась с моей, и резкий голос прокричал:

— Тормози, а то продырявим!

Я съехал на обочину и затормозил. Положил револьвер обратно в перчаточный ящик и захлопнул крышку. Полицейский автомобиль затормозил у самого левого крыла моей машины. Из него с шумом вывалился толстый мужчина.

— Ты что, полицейскую сирену никогда не слышал? Вылазь из машины!

Я вылез из машины и встал рядом с ней в луче лунного света. Толстяк держал в руке револьвер.

— Дай-ка сюда свои права! — острым как лезвие лопаты голосом рявкнул он.

Я достал права и протянул ему. Их взял второй полицейский, который вылез из-за руля машины и тоже подошел ко мне. Посветил фонариком и прочел.

— Фамилия Марло, — сказал он. — Черт, да этот парень, оказывается, сыщик. Нет, Коуни, ты только подумай.

— Всего-то-навсего? — удивился Коуни. — Думаю, эта штука не понадобится. — Он убрал револьвер в кобуру и застегнул клапан. — Я с ним своими маленькими ручками справлюсь, — сказал он. — И думать нечего, справлюсь.

Второй полицейский сказал:

— Гнал под пятьдесят пять. Не удивлюсь, если пьяный.

— Нюхни-ка этого ублюдка, — сказал Коуни.

Второй полицейский шагнул вперед с ироничной ухмылкой.

— Не изволите ли дыхнуть, сыщик?

Я дыхнул.

— Ну что же, — рассудительно сказал полицейский, — он, конечно, не шатается. Это надо признать.

— Что-то холодновато сегодня, — . сказал Коуни. — Офицер Доббс, угости мальчика глоточком.

— Отличная мысль, — подхватил Доббс.

Он пошел к машине, достал из нее бутылку в полпинты. Поднял в руке. Бутылка была наполнена на треть.

— Тут и пить-то особо нечего, — сказал он и протянул бутылку мне. — Твое здоровье, парень.

— Что-то не хочется, — сказал я.

— Ну, не надо упрямиться, — заржал Коуни. — А то мы подумаем, что ты захотел поиметь на своем брюхе отпечатки наших подошв.

Я взял бутылку, отвинтил колпачок и понюхал. Жидкость в бутылке пахла почти как виски. Но только почти.

— Нельзя же все время проделывать один и тот же трюк, — сказал я.

— Сейчас восемь двадцать семь, — сказал Коуни. — Офицер Доббс, запиши время.

Доббс пошел к машине и сунулся внутрь, чтобы сделать запись в своем рапорте. Я поднял бутылку и спросил, обращаясь к Коуни:

— Вы настаиваете на том, чтобы я выпил?

— Ага. А то я попрыгаю на твоем брюхе.

Я опрокинул бутылку и набрал виски в рот, не проглатывая. Тут же Коуни сделал резкий выпад и ударил меня кулаком в живот. Я выплюнул виски и, задыхаясь, согнулся. Бутылка упала.

Я наклонился за ней и увидел толстое колено Коуни, устремленное мне в лицо. Я отпрянул в сторону, выпрямился и со всей силы ударил полицейского в переносицу. Дико взвыв, левой рукой он зажал нос, а правой схватился за кобуру. Сбоку, размахивая опущенной вниз рукой, ко мне бросился Доббс. Удар дубинкой пришелся точно в левое колено, нога онемела, и я тяжело опустился на землю, скрежеща зубами и отплевываясь виски.

Коуни отнял руку от залитого кровью лица.

— Господи, — закричал он хриплым отвратительным голосом. — Кровь, моя кровь.