Дороти Сэйерс - Рассказы о лорде Питере

— Места эти — весьма странные, — сказал он. — Здесь даже у полицейского мозги набекрень, что уж говорить об остальных. Помнишь, дорогая, как мне пришлось однажды выйти из дому, чтобы прогнать привидение, там, на ферме Погсона?

— Очень даже помню, — подчеркнуто выразительно сказала его жена. — Служанки получили тогда большое удовольствие. Триветт — это наш местный констебль — ворвался к нам и грохнулся в обморок на кухне, а все служанки уселись вокруг него, кудахча и подкрепляя его нашим лучшим бренди, пока Дэн ходил в деревню и выяснял, в чем дело.

— И вы действительно нашли привидение?

— Ну, не совсем так, но все же мы нашли в пустом доме пару башмаков и половину пирога со свининой, так что все списали на бродягу. Должен сказать, однако, здесь и вправду случаются странные вещи. Взять хотя бы те огни на выгоне в прошлом году. Никто так и не смог объяснить, откуда они взялись.

— Цыгане, Дэн.

— Может быть, и так, но только никто никогда цыган здесь не видел; загорались огни самым неожиданным образом, иногда в проливной дождь, и не успевали к огню подойти, как он исчезал, и от него оставалась только влажная черная отметина. И есть на выгоне один такой участок, который очень не любят животные, — это вокруг того места, которое называют Столб мертвеца. Мои собаки и близко к нему не подходят. Я сам никогда ничего там не замечал, но они даже днем обходят его стороной. Да и весь выгон имеет плохую репутацию. Говорят, там любили собираться разбойники.

— А не имеет ли какое-нибудь отношение ко всему этому карета Бердоков?

— Вряд ли. Скорей всего в ней отправился на тот свет распутник Бердок, член клуба адского огня или какого-нибудь иного заведения в этом роде. Во всяком случае, все в округе верят в это. Что весьма полезно. Теперь слуги не разбегаются по ночам из дому. Ну что, приступим, а?

— Вы помните ту проклятую старую мельницу и три вяза у свинарника? — спросил майор Ламсден.

— Бог мой, еще бы! Я помню даже, как любезно вы тогда сдули их с местности. Они делали нас чересчур заметными.

— Потом, когда их не стало, мы даже скучали по ним.

— Зато вам не приходилось скучать, когда они там были. Но я вам сейчас скажу, о чем вы действительно скучали.

— И о чем же, интересно?

— О той большой жирной свинье...

— Боже милостивый, и правда. Вы помните, как старина Пайпер приволок ее?

— Что-то, по-моему, припоминаю. А вы знали Банторна...

— Ну, спокойной ночи, — сказала миссис Ламсден. — И не забудьте отпустить слуг.

— Вы помните, — сказал лорд Уимзи, — тот неприятный момент, когда свихнулся Попхем?

— Нет, как раз тогда меня услали с партией пленных. Но я слышал об этом. Хотя так никогда и не узнал, что же с ним в конце концов стало.

— Я отправил его домой. Сейчас он женат и живет в Линкольншире.

— В самом деле? Думаю, он просто не мог всего этого выдержать, ведь он был совсем еще ребенок. А что случилось с Филпоттом?

— О, Филпотт...

— Где ваш стакан, дружище?

— Вздор, старина. Вечер только начинается...

— Ну послушайте, почему бы вам не остаться ночевать? Моя жена будет в восторге. Я мигом все устрою.

— Нет, нет, тысяча благодарностей, но мне нужно спешить домой. Я сказал, что буду обратно. И к тому же обещал закрыть на цепочку дверь.

— Воля ваша, конечно, но дождь все еще идет. Не очень-то подходящая погодка для поездки верхом.

— В следующий раз я возьму закрытый автомобиль. А сейчас — ничего с нами не случится. Дождь улучшает цвет лица, на щеках распускаются розы. Нет, нет, не будите слуг. Я сам оседлаю лошадь.

— Дорогой мой, совершенно никаких трудностей...

— Ни в коем случае, дружище, прошу вас...

— Тогда я сам помогу вам.

Шквал дождя и ветра ворвался в дом, когда они с некоторым усилием открыли дверь и вышли в ночь, темную как смоль. Была половина второго. Ламсден снова стал уговаривать Уимзи остаться.

— Нет, нет, спасибо, право не могу. Хозяйка дома может обидеться. Да и погода не так уж плоха: сыро, но не холодно. Иди сюда, Полли, стой же смирно, старушка!

Пока он седлал лошадь и подтягивал подпругу, Ламсден держал фонарь. Лошадь, накормленная и отдохнувшая, слегка пританцовывая, вышла из теплого стойла — голова высоко вскинута, ноздри втягивают влажный воздух.

— Ну, прощайте, дружище. Непременно жду вас опять. Все было просто великолепно.

— Разумеется! Боже мой, конечно! Мои лучшие пожелания супруге. Ворота открыты?

— Да.

— Ну, пока.

— Пока.

Полли Флиндерс, обратившись носом к дому, приготовилась быстро расправиться с девятью милями шоссе. Стоило им очутиться за воротами, как ночь показалась светлее, хотя дождь лил по-прежнему. Где-то за нагромождением облаков пряталась луна, время от времени появляясь на небе, — тусклое пятно, бледнее своего отражения на черной дороге. С головой, набитой воспоминаниями, и желудком, наполненным виски, Уимзи что-то напевал себе под нос.