Сирил Хейр - Трагедия закона

— Добрая моя, я и так уже погублен — и смею тебе напомнить, на всю жизнь. Единственное, чего я теперь хочу, так это получить за все максимально возможную компенсацию.

— Которой ты как раз и не получишь, если будешь действовать так, как действуешь сейчас, — огрызнулась Хильда. — Давай оставим в стороне сантименты и обсудим реальное положение вещей. Всем известно, что ты, помимо того, что являешься выдающимся музыкантом, хорошо разбираешься в делах.

Сибалд-Смит, промотавший большую часть своих очень больших гонораров в отчаянных спекуляциях, с удовольствием проглотил эту откровенную лесть.

— Прекрасно, — сказал он. — Давай поговорим о деле. Но предупреждаю: свою руку я оцениваю очень высоко.

— Вопрос не в том, сколько она стоит, а в том, сколько ты можешь за нее получить. Кредитор-банкрот бесполезен для всех. Послушай, либо ты заставляешь моего мужа уйти в отставку — либо позволяешь ему остаться на судейской скамье и продолжать получать жалованье. Я скажу тебе, на что ты можешь рассчитывать в том и другом случаях, а твои адвокаты могут убедиться, что я говорю правду.

Тут Хильда сухо выдала заранее подготовленный отчет. В уши пианиста полился нескончаемый поток цифр и подсчетов, включавший в себя все подробности прошлого, настоящего и будущего финансового положения судьи с учетом всех вероятностей. Суть ее аргументации, разумеется, заключалась в невозможности для Барбера сразу предоставить какую бы то ни было сумму, даже отдаленно соответствующую ущербу, нанесенному здоровью Сибалда-Смита, и безрассудстве возбуждения против него иска, который лишит его единственного источника дохода, из коего только и смогут в будущем идти выплаты.

Сначала Сибалд-Смит слушал вливавшийся в его уши поток слов недоверчиво и возмущенно, потом с интересом и, наконец, со смирением. Хильде становилось очевидно, что ее аргументы возымели эффект. Сибалд-Смит явно начинал видеть ситуацию в ином свете. По крайней мере на данный момент он отложил идею жестокой мести, которой был одержим прежде, и стал рассматривать вопрос в чисто финансовом аспекте. Отдавая должное поверенным обеих сторон, надо сказать, что почти те же самые аргументы Майкл уже изложил владельцам «Фарадей, Фодергилл, Крисп и компания», и те, в свою очередь, передали их своему клиенту. Но факт оставался фактом: глухой к доводам адвокатов, Сибалд-Смит оказался куда более готовым воспринять их в изложении Хильды. Отнюдь не недооценивая своих чар и способности убеждать, Хильда прекрасно понимала, чему именно обязана своим успехом — тому, что имела возможность высказать свои аргументы, не встречая сопротивления, между тем как письма адвокатов прочитывались, кроме человека, которому были предназначены, еще кое-кем, и этот кое-кто был волен приправить их собственными ядовитыми комментариями; более того, этот кое-кто был гораздо больше заинтересован в том, чтобы унизить Хильду через ее мужа, чем в том, чтобы получить максимальное возмещение для Сибалда-Смита. Хильде оставалось лишь надеяться, что ей удалось внедрить в сознание Себастьяна мысль о разумности ею сказанного достаточно глубоко, чтобы он смог противостоять давлению Салли Парсонс, которое она, безусловно, начнет оказывать на него, как только вернется.

Беседа Хильды с Сибалдом-Смитом длилась без малого час. Покидая его дом, она испытывала ощущение, что преуспела в своей миссии. Она убедила Себастьяна в принципе согласиться, что с точки зрения его собственных интересов потеря судьей своего положения будет бесполезна. Он пообещал дать указание своим поверенным уладить дело на как можно более взаимовыгодных условиях. Разумеется, он не собирался принимать на веру цифры, которыми напичкала его Хильда (аккуратно выписанную копию своего отчета она заботливо оставила ему), но она заверила его, что «Фарадею и компании» будет предоставлена полная возможность проверить их когда угодно. Ей не удалось вырвать у него окончательное решение, но она и так сделала больше, чем смела надеяться. Он обещал подумать обо всем на свежую голову в свете ее аргументов и прислушаться к совету адвокатов. С этим она отбыла, весьма довольная.

Хильда сочла разумным отказаться от приглашения Себастьяна остаться на обед, но согласилась выпить рюмку шерри, и они расстались добрыми друзьями. Его прощальные слова все еще звучали у нее в голове: «Ты славно поборолась за своего муженька. Надеюсь, он будет стоить твоих усилий. Или он для тебя лишь персональный предмет роскоши, который ты стремишься сохранить?»