Сирил Хейр - Трагедия закона

Наступила пауза, потом инспектор мягко спросил:

— Леди Барбер, а почему вы пошли в комнату мужа?

— Потому что заподозрила, что в коридоре кто-то есть, и подумала, что этот человек может совершить покушение на жизнь моего мужа. И оказалась права, — победоносно добавила она.

— Значит, у вас были основания опасаться за безопасность его светлости?

— Разумеется. Иначе я не приехала бы в Уимблингэм, в это гнусное место.

Главный констебль отвернулся при оскорбительном выпаде в адрес его города, которым он, как ни странно, гордился.

— Нам бы очень помогло, если бы вы высказали свои соображения, — попросил он.

Хильда кивнула на судью.

— Расскажи ты, — сказала она.

Немного сбивчиво Барбер поведал об анонимных письмах, полученных им в Маркхэмптоне, и происшествии с отравленными конфетами.

— Должен признать, — добавил он, — что тогда я не принял всего этого всерьез. Похоже, я был не прав.

Главный констебль с глубокомысленным видом молчал. Не без смущения ведущую роль взял на себя инспектор.

— Какое-то странное дело, — сказал он. — Такое впечатление, что все эти события никак между собой не связаны. То есть человек, приславший письма с угрозой, мог в качестве следующего шага прислать отравленные конфеты — хотя, признаться честно, яд был выбран как-то несуразно. Или преступник мог совершить физическое покушение. Но то и другое вместе — маловероятно. Я имею в виду, сэр, — он обратился к своему начальнику, — что обычно не бывает, чтобы один и тот же человек совершал два разных типа преступлений, правда ведь? Как правило, преступники придерживаются своей привычной колеи.

— Это верно, — подтвердил Главный констебль. — Конечно, у нас нет подтверждений тому, что проникший сюда человек имел намерение совершить акт насилия. Он мог быть просто вором. Милорд, в вашей комнате есть какие-нибудь особо ценные вещи?

Судья покачал головой.

— Нет, — ответил он. — И честно признаться, что здесь было нужно этому человеку, меня в настоящий момент не очень интересует. Что бы я хотел знать, так это как могло случиться, что ему удалось проникнуть в резиденцию и покинуть ее, оставшись незамеченным. Положение дел никак нельзя считать нормальным, если в резиденцию ассизного судьи его величества может совершенно безнаказанно пробраться мародер, который, судя по всему, безо всякого уважения относится к городской полиции.

Выражение лица Главного констебля было выражением лица человека, давно ожидавшего удара, избежать которого он не имел никакой возможности. Вся официальность слетела с него, лицо стало по-человечески жалким.

— Могу лишь сказать, милорд: если бы меня хоть кто-нибудь предупредил, что следует принять особые меру предосторожности — например, намекнул бы на то, о чем вы мне только что рассказали, — я бы поставил у дверей комнаты вашей светлости констебля, который дежурил бы там всю ночь. А без этого… Честно признаюсь, я никак не могу обеспечить безопасность этого помещения — никак! Сколько, раз я говорил об этом с секретарем муниципального совета, но ничего так и не было сделано. Это безнадежно!

Расчувствовавшись, он пустился в пространные объяснения особенностей и недостатков здания, в котором они находились. В нем двадцать разных входов и выходов. Кроме того, два асимметричных крыла выходят в узкие переулки — оттуда проще всего проникнуть в дом через окна цокольного этажа: в условиях затемнения улицы не освещены, и полицейский патруль лишь по чистой случайности может застигнуть нарушителя на месте. А уж если тот проник внутрь, ничто не может помешать ему бродить по дому как ему заблагорассудится.

— Конечно, есть ночные сторожа, — продолжал констебль, — но их никогда не было достаточно, а теперь и вовсе добрая половина их призвана на ту или иную службу, связанную с военным положением. Двери заперты на замки, но любой из них ничего не стоит отпереть с помощью шпильки для волос.

— Однако человеку со стороны весьма трудно ориентироваться в таком доме, да еще в темноте, — заметил Дерек. — Если, конечно, он заранее не знал план строения. Помню, как в день приезда я сам заблудился по дороге отсюда в свою спальню. Не кажется ли вам, что это указывает на кого-то изнутри?

— Это было бы весьма разумно предположить, но на самом деле это не так, — сказал констебль еще более раздосадованно, чем прежде. — За шесть пенсов вы можете в любом книжном магазине приобрести местный путеводитель, в котором найдете подробнейший план дома, где обозначены все основные помещения, включая, разумеется, и резиденцию судьи. Потому что это здание — исторический памятник. Я считаю, что подобающее место историческим памятникам — в музеях, они не должны служить резиденциями судей и охраняться полицией, если позволите заметить, милорд.