Жюль Мари - Выстрел. Дело, о котором просили не печатать

Пераун презрительно улыбнулся. Видно было, что он не питал ни малейшего доверия к тому, что я говорила, и если протянул мне для гадания свою руку, то лишь для того, чтобы проявить уважение к мисс Уольден. Чтобы заставить его поверить мне, я перевела разговор на тему любви.

— Линия сердца, — сказала я, — обозначена очень четко и связана с линией счастья. Вы полюбите женщину, которая окажет огромное влияние на вашу карьеру.

Он слегка вздрогнул.

— Я вижу здесь счастливый брак.

Я немного помолчала и стала еще внимательнее рассматривать его руку:

— Но вот и несчастная любовь, почти закончившаяся ко времени этого брака, но не совсем. Эта несчастная любовь относится к первой части жизни. Быть может, она уже и прошла?

Я нарочно облекла слова в форму легкого вопроса, на который он мог ответить или нет. Он предпочел не отвечать, но я заметила, что он относится к моим словам уже не так равнодушно, как в начале сеанса. Я не сочла нужным говорить ему что-либо еще — в моем распоряжении было не так уж много времени, чтобы распространяться о каждой руке. Я указала только на то, что линия ума особенно ясна и что постоянство, энергия и сила воли обозначены очень хорошо. На этом я и закончила. Господин Пераун встал, а его место заняла сама мисс Уольден. Мои гадания по ее руке продолжались недолго.

— Я вижу характерные отметки, говорящие о ваших страданиях, — сказала я, — в линиях жизни, сердца и счастья, но все они относятся к началу вашей судьбы. А вот и смерти родственников — две, и очень близких.

Говоря это, я даже не подозревала, что мисс Уольден — круглая сирота. Я нарочно упоминаю об этом, чтобы показать, насколько глубоки мои познания.

— Кроме этих смертей, которые относятся к прошлому, на вашу жизнь уже не будет оказано почти никакого отрицательного влияния со стороны родственников. Линию сердца прочитать легко. Очевидно, в вашей жизни присутствует не одно увлечение. Здесь указаны два человека, к которым вы будете привязаны, — брюнет и блондин.

Все обернулись и посмотрели на Патрика и Перауна. Среди зрителей послышался тихий шепот и смех. Мисс Уольден хотела было встать и нахмурилась. Конечно, я сделала вид, что не заметила этого, и продолжала:

— Линия богатства благоприятна. Очень скоро вы будете располагать большими денежными средствами. Но вот благодаря чему вы их получите, по вашей руке сказать невозможно.

Я помолчала немного и еще раз тщательно изучила ее ладонь.

— Вам угрожает какая-то опасность, довольно серьезная, но она минует, оставив после себя горькое чувство. А вот этот узел, — я указала на несколько морщинок при пересечении линии сердца с линией богатства, — я не берусь вам объяснить. Вероятно, кто-то чужой вторгнется в вашу жизнь и окажет на нее большое влияние. Вначале оно будет благотворно, но потом примет сомнительный характер, угрожающий тем вашим привязанностям, о которых я уже упомянула. Советую вам в это время быть очень осмотрительной. Было бы недурно, если бы в самую серьезную минуту вашей жизни вы послушались своего сердца, а не ума. Быть может, вы желаете задать мне какие-то вопросы?

Мисс Уольден помедлила с минуту, как бы взвешивая, что для нее сейчас важнее — благоразумие или любопытство, и тихо прошептала:

— За кого же мне лучше выйти: за блондина или за брюнета?

Но прежде, чем я успела ответить, гости засмеялись настолько неудержимо, что мисс Уольден покраснела и движением руки попросила меня замолчать.

— Какие вы злые! — обратилась она к гостям. — Ведь я это делаю для вашего же удовольствия!

Она обиделась и ушла. На этом сеанс с ней окончился. Нет необходимости упоминать о других людях, руки которых мне пришлось изучить в тот вечер. Но я хочу, чтобы о моих предсказаниях когда-нибудь вспомнили и уже по прошествии событий, о которых я пророчествовала, судили о моих познаниях.

А теперь я перехожу к рассказу о лорде Чарнворте. Было уже довольно поздно, и у меня оставалось время только на одного человека. Мисс Уольден указала на леди Эвелину.

— Нет-нет, ни за что! — воскликнула та. — Меня, пожалуйста, увольте! Я предпочитаю хранить свою судьбу в строгой тайне.

— Ей-богу, мы ничего не расскажем вашему мужу! — сказал герцог Кляйдский, который весь вечер увивался около нее.

— Вот и выставляйте свою жизнь напоказ сами, — возразила ему Эвелина. — Что, не хотите? Боитесь, как бы мы не узнали о ваших подвигах в Смирне?

Его светлость саркастически улыбнулся и взглянул на лорда Чарнворта.