Эрл Гарднер - Дело белокурой удачи

— Дело Дайанн передадут в следующую судебную инстанцию. Она останется в тюрьме до нового слушания — теперь уже перед присяжными. Ни о каком залоге в деле об убийстве не может идти и речи. Ко времени следующего слушания миссис Винлок не только снимет с повестки дня свое предложение, но и поклянется, что никогда его не делала. Это будет слово Дайанн против большого количества косвенных улик и против слова очень влиятельного человека, Джорджа Д. Винлока. Затем я представлю драматическую новость, которая удивит всех: Винлок — отец девушки и дает показания против нее, чтобы спасти свою шкуру. Я выступлю перед присяжными с массой аргументов — и, скорее всего, Дайанн обвинят в непредумышленном лишении человека жизни, а не в убийстве третьей степени. Это лучшее, на что я могу надеяться. Черт побери!

Делла Стрит, понимавшая, в каком положении оказался адвокат, с беспокойством смотрела на него.

— Продолжается предварительное слушание по делу по обвинению Дайанн Алдер, — объявил судья Талент. — Вы обещали дать знать Суду, мистер Мейсон, намерены ли вы представлять свою версию.

— Рассматривается трудный вопрос. Возникли кое-какие осложнения, о которых я в данный момент не могу говорить. Они вызывают беспокойство у защиты относительно пути, который следует избрать.

Окружной прокурор Леланд вскочил на ноги.

— Я возражаю против того, чтобы защите предоставлялось дополнительное время. Его и так уже было достаточно, — закончил он.

— Я не прошу дополнительного времени, — заявил Мейсон, — однако, мне хотелось бы прояснить один вопрос, касающийся временного фактора. Мне необходимо продолжить перекрестный допрос свидетеля Муза Дилларда.

— У вас есть возражения? — повернулся судья Талент к Леланду.

— Несколько, Ваша Честь. Диллард, фактически, является враждебно настроенным свидетелем. Он работает на адвоката защиты. Он неохотно давал показания и делал это таким образом, чтобы представить все факты в пользу защиты. Перекрестный допрос закончен, я возражаю против повторного вызова свидетелей мистером Мейсоном. Это противоречит общепринятой процедуре.

— Вопрос остается на усмотрение Суда, — заметил судья Талент. — Вы не могли бы обосновать свое заявление, мистер Мейсон?

— Конечно. Диллард утверждает, что обвиняемая находилась в домике, который занимал Боринг, с девяти до девяти двенадцати. Однако, в учетной документации зафиксировано, что в полицию позвонили в девять тринадцать, что означает, что администратор мотеля заходила в домик, по крайней мере, в девять двенадцать. Администрацию, в свою очередь, о происшедшем поставила в известность какая-то женщина, позвонившая…

— Достаточно, мистер Мейсон, — перебил судья Талент. — Суд заинтересован в отправлении правосудия. Я удовлетворяю вашу просьбу. Мистер Диллард, вернитесь, пожалуйста, на место дачи показаний.

Диллард снова оказался в свидетельской ложе.

— Взгляните, пожалуйста, в ваши записи, мистер Диллард, потому что я хочу задать вам несколько вопросов относительно временного фактора. Я попрошу окружного прокурора передать вам блокнот.

Леланд неохотно выполнил просьбу Мейсона.

Адвокат встал рядом с Диллардом.

— Это какие-то каракули, а не цифры, — заметил Мейсон. — Как вы объясните, что они так неаккуратно нацарапаны?

— Я сидел у окна и писал цифры в темноте, — ответил Диллард. — Я не включал свет.

— И вы также в темноте смотрели на часы, чтобы определить время?

— У меня циферблат с подсветкой.

— Вы полностью исключаете возможность, что могли ошибиться на пять минут?

— Конечно. Я прекрасно видел стрелки часов.

— А на две минуты?

— Нет.

— На одну?

— Я сформулирую свой ответ следующим образом, мистер Мейсон: я не видел секундную стрелку, однако, часовую и минутную видел прекрасно. Я мог — повторяю, мог — ошибиться на полминуты или три четверти минуты, но никак не на целую.

— Если обвиняемая вышла из домика, села в машину, доехала до телефонной будки, позвонила администрации мотеля, администраторша направилась в домик Боринга, чтобы лично убедиться, что с постояльцем случились неприятность, вернулась и сообщила в полицию, совершенно очевидно, что полиция не могла зарегистрировать звонок в девять тринадцать, если Дайанн вышла из домика в девять двенадцать.

Диллард молчал.

— Я вижу, что, хотя остальные цифры у вас в блокноте — просто неразборчивые каракули, слова «блондинка заходит в домик», номер ее автомашины — TNN-148, и время — 21:00, написаны очень аккуратно. Также аккуратно выведено «блондинка выходит из домика» и время — 21:12. Вы в состоянии это объяснить?