Майк Эшли - Новые приключения Шерлока Холмса (сборник)

– Что это за разговоры насчет Шерлока Холмса и какой-то картины, помните, вчера вечером? – осторожно поинтересовался я. – Кажется, они смутили кое-кого из ваших коллег.

– Некоторые преподаватели постарше до сих пор довольно тяжело переживают тогдашнее происшествие, хотя случилось оно много лет назад, – задумчиво произнес Хангерфорд, глядя на реку. – Пожалуй, меня это даже удивляет.

– Но что это за происшествие? – В раздражении я почти кричал. – Старый Блессингем назвал его первым делом Холмса, но я об этом деле ничего прежде не слышал.

Видя мое нетерпение, Хангерфорд улыбнулся:

– Что ж, из этого можно сделать вывод: Холмс – человек чести. Господа из Нового колледжа потребовали, чтобы он сохранил дело в тайне, и он сдержал слово.

– Но теперь-то уже наверняка нет необходимости скрытничать, – настаивал я.

– Видимо, уже нет. По большому счету это была просто буря в нашем местном стакане воды, однако в тесном мирке, подобном нашему, такие происшествия частенько приобретают куда бóльшую значимость, нежели они заслуживают.

– Послушайте, Хангерфорд, – взмолился я, – вы вполне можете рассказать мне про этот случай. Мы, доктора, умеем хранить секреты, вы же знаете.

Вот так, понукаемый мной, мой дальний родственник поведал мне эту историю, которую я теперь и представляю читателю – с некоторыми стилистическими поправками и переменой собственных имен (дабы соблюсти свою часть соглашения), а также с прибавлением подробностей, которые позже сообщил мне сам Холмс.

Для Холмса эта история началась на Паддингтонском вокзале. Стояла осень 1873 года, его только что зачислили в Гринвилл-колледж – после того, как он год или два проучился в дублинском Тринити. День склонялся к вечеру. Холмс возвращался в Оксфорд, проведя много часов в читальном зале Британского музея. Он выбрал пустое купе для курящих в вагоне первого класса и ожидал тихой поездки в обществе диссертации об алкалоидных ядах, получаемых из растений Северной и Южной Америки. Состав, лязгнув, содрогнулся, приготовляясь к отправлению, как вдруг на платформе объявился какой-то пассажир и отчаянно уцепился за ручку вагонной двери. Со вздохом, выражающим покорность судьбе, Холмс вскочил на ноги и помог этому молодому человеку в развевающемся плаще подняться в купе.

Холмс захлопнул дверь, поезд стал набирать скорость, а незнакомец обрушился на сиденье напротив своего спутника, выложив рядом целую груду книг, бумаг и прочего.

– Спасибо вам, сэр, спасибо, – задыхаясь, проговорил он.

– Ну что вы, не стоит благодарности. Думаю, у вас выдался нелегкий денек. – Холмс изучающе взглянул на собеседника. Перед ним сидел сравнительно молодой, неполных тридцати лет господин, отличавшийся необычайно белесой наружностью: от физических усилий его щеки лишь слегка порозовели. Волосы его напоминали по цвету белый песок, а глаза, смотревшие сквозь толстые стекла очков, отливали самой светлой голубизной. – Всегда досадно перепутать время отхода поезда, а потом еще и попасть вместе с кэбом в затор. Очень неприятно.

Пассажир наклонился вперед, изумленно приоткрыв рот.

– Но это же невозможно… как вам удалось? Вы что же, дух, какие водят знакомство с медиумами?

На сей раз уже Холмс испытал секундное замешательство.

– Вы хотите сказать – медиум, какие водят знакомство с духами? – уточнил он.

– Именно это я и имел в виду, сэр. Если это так, то я должен сразу же признаться, что без неодобрения отношусь к таким погружениям в запретные воды… Да-да, без всякого неодобрения.

Холмс расхохотался:

– Позвольте мне успокоить вас. Я студент и изучаю самые что ни на есть земные науки. И в моих наблюдениях нет ничего сверхъестественного и потустороннего. Что касается ошибки насчет времени отхода поезда, то я просто заметил, что у вас не самое новое издание Брэдшоу. – Он указал на пухлый “Железнодорожный справочник Брэдшоу”, валявшийся среди бумаг незнакомца. – Видите ли, этот поезд с конца сентября отправляется на десять минут раньше.

– Верно, верно, – пробормотал тот, – ну а ваши слова по поводу затора на дороге?

– Тут еще проще, сэр. Уже десять минут моросит, однако лишь верхняя часть вашего платья влажная. Очевидно, перед вокзалом вам пришлось выйти из кэба, который, помимо всего прочего, укрывал вас от дождя. И сделали вы это в некоторой спешке: подтверждение – тот факт, что, расплатившись с кэбменом, вы все еще сжимаете в руке бумажник.