Жорж Сименон - Исчезновение Одиль

Мужчины снова обменялись взглядом.

– Это чистая случайность, что я оказался у себя в номере.

– Рана могла оказаться смертельной?

– Весьма вероятно, что да.

– Это письмо мне? – спросил Боб, указав на конверт на столе. – Почему на нем лежит мелочь?

– Чтобы заплатить за марку.

– А это что за деньги?

– За номер.

Они оба удивленно уставились на нее.

– И прежде чем вскрыть себе вены, ты обо всем этом подумала?

– Я была спокойна, я совсем не волновалась. Перед этим я сходила в ресторан, чуть дальше по этой улице, и вкусно пообедала. После я чуть было не вымыла волосы в парикмахерской и не попросила сделать мне укладку, но нужно было слишком долго ждать.

– Можно я возьму письмо?

– Оно твое. Не показывай его никому, особенно родителям.

– Может, позвоним сейчас папе?

– По-моему, это необходимо сделать.

Она нахмурила брови. Это уже было контактом с авеню де Жаман, и ей казалось, что она снова окажется в прошлом.

– Я не стану ему обещать, что собираюсь вернуться. Просто поговорю с ним.

Он заказал разговор. Ответила Матильда.

– Матильда, это Боб. Я хотел бы поговорить с отцом. Мама в гостиной с приятельницами?

– Нет. Она вышла за покупками.

– Тем лучше. Отец сам ей все сообщит.

– У тебя ведь хорошие новости, да? Я поняла это по твоему голосу.

Спустя несколько мгновений в трубке раздался голос отца:

– Есть новости. Боб?

– Превосходная новость. Я нашел Одиль. Или, вернее, она меня нашла.

– Ну как она?

– С ней все в порядке, за исключением пореза на запястье. Это не страшно, она получила необходимую медицинскую помощь.

– Когда вы возвращаетесь?

– Я, вероятно, вернусь завтра, я и так пропустил уже много важных занятий. Ну а она, не знаю.

Он сделал знак сестре, чтобы та взяла трубку.

– Даю ее тебе.

– Алло, папа.

– Что же ты так нас напугала? Когда это произошло?

– Сегодня днем.

– И ты уже на ногах?

– Конечно. Никогда еще я не чувствовала себя так хорошо.

Говоря это, она бросила заговорщицкий взгляд на своего студента.

– Ты не вернешься с братом?

– Хочу подождать, пока окончательно приду в норму и затянется моя рана.

Она почувствовала в голосе отца если не грусть, то, во всяком случае, покорную меланхолию.

– Понимаю, – сказал он. – Ты в гостинице на улице Гей-Люссака?

– Нет. Если захочешь позвонить мне, то я в «Отеле Модерн» на улице де ла Арп.

– Надеюсь, ты скоро будешь дома. Ты не представляешь себе, каким он кажется пустым.

– Но ведь если бы я вышла замуж, было бы то же самое, разве нет?

– В твои намерения не входит окончательное возвращение?

– Нет.

– Хочешь остаться в Париже?

– Да. Ты прекрасно знаешь, что это всегда было моей мечтой.

Наступило молчание. Кто-то на линии спросил:

– Закончили?

– Нет, мадемуазель. Не отключайте, пожалуйста.

– Я приеду и обниму вас на следующей неделе, затем вернусь в Париж, чтобы подыскать работу. Я знаю, что багаж у меня тощий: у меня нет никакого диплома, но надеюсь, что все же найду себе какое-нибудь занятие. Ты виделся с доктором Вине?

– Я попросил его зайти ко мне. Почему ты меня об этом спрашиваешь?

– Потому что я была уверена: ты к нему обратишься. Не по поводу себя, а из-за меня. Ты спросил у него, что он думает о моем бегстве и действительно ли я собираюсь покончить с собой.

– Да, это так.

– И что он ответил?

– Он не выказал особого оптимизма. Я ему сразу же позвоню, чтобы сообщить хорошую новость.

– Да. Скажи ему, что я целую его в обе щеки. Тебя тоже, папа, я крепко-крепко целую. Я много думала о тебе, и я люблю тебя больше, чем прежде.

– Спасибо, дорогая малышка. Оставайся у телефона. Я слышу, кто-то возвращается. Наверняка это твоя мать.

Она услышала отдаленные голоса в трубке, затем голос матери произнес:

– Так ты жива! Слава Богу! Расскажи мне быстро, что произошло.

– Это сделает папа, я сейчас немного устала. А главное – она не знала, что сказать матери.

– Ты возвращаешься завтра?

– Нет. Я приеду навестить вас через несколько дней. Папа тебе объяснит. А Боб уезжает завтра, от него вы узнаете подробности.

На лице будущего врача отражалось удивление. Она только что избежала добровольной смерти и уже была занята тем, что улаживала будущее.

Она повесила трубку.

– Уф, – выдохнула она, падая в единственное в комнате кресло. Ну вот, одно дело сделано.

Казалось, она скинула с себя тяжкий груз и к ней вновь возвращался ее энтузиазм. Она прикурила сигарету.