Жорж Сименон - Мегрэ и сумасшедшая

Около пяти он уже не мог больше выдержать в бюро и пошел на набережную Межесери. С собою он взял найденную в картотеке фотографию Длинного Марселя. Снимок был неудачным, черты лица недостаточно четки, но его можно было узнать.

Мегрэ начал с консьержки.

— Вы когда-нибудь видели этого человека? Ей пришлось взять очки, лежавшие на буфете.

— Не знаю, что вам сказать. Кажется, я откуда-то знаю это лицо. Но люди так похожи один на другого.

— Приглядитесь получше. Вы могли его видеть недавно.

— Этот костюм в клетку заставляет меня задуматься. Я видела такой же неделю или две назад, но не могу вам сказать, где.

— Здесь, в вашей квартире?

— Пожалуй, нет.

— Во дворе? На лестнице?

— Право, не знаю. Ваш инспектор снова приходил задавать вопросы. Ведь ничего не выдумаешь. Вы знаете, что ее привезли?

— Госпожу Антуан?

— Да. Ее племянница наверху. Оставила дверь открытой и залегла свечи с обеих сторон кровати. Некоторые жильцы входят и произносят молитвы. Если бы кто-то мог меня заменить, я бы завтра пошла на похороны, но я одна. Мой муж уже три года в психиатрической больнице.

Мегрэ оказался на тротуаре, перед клетками с птицами. Колле-младший узнал его сразу.

— На тебе! Только что здесь был инспектор, тот, молодой.

— Я знаю. Вы не могли бы внимательно посмотреть на эту фотографию?

Он рассматривал фото, приблизив к глазам, затем с некоторого расстояния; потряс головой.

— Не могу сказать, что узнаю его. Однако он мне напоминает кого-то.

— Костюм?

— Пожалуй, нет. Выражение лица. У него такое выражение, как будто он постоянно насмехается над людьми.

— Это не один из ваших клиентов?

— Наверняка нет.

— Может быть, вы спросите у отца?

— Хорошо. Но он очень плохо видит.

Колле-младший вернулся.

— Он не узнает его. Вы должны знать, что почти все время он проводит в магазине и интересуется исключительно птицами и рыбами. Он их так любит, что еще немного — и перестанет их продавать.

Мегрэ снова поднялся на второй этаж. Женщина, живущая напротив старушки, как раз выходила за покупками и шепнула, показывая на приоткрытую дверь:

— Она там.

— Знаю.

— Завтра похороны. Кажется, у ее первого мужа было место на кладбище Монпарнас, и она просила, чтобы ее похоронили рядом с ним.

— Кому она это говорила?

— Скорее всего, своей племяннице. И консьержке. Она говорила, что Иври слишком далеко и она будет чувствовать себя среди тысячи могил потерянной.

— Я бы хотел вам кое-что показать. Можно на минутку войти?

Квартира была убрана, в ней было темнее, чем в квартире старой дамы, так как дерево заслоняло окно.

— Вы встречали когда-нибудь этого человека?

Мегрэ показал снимок.

— Видеть-то я его видела. Недавно. Он курил сигарету. Я подумала даже, чего тут не хватает… да, сигареты.

— Подумайте. Пожалуйста, не торопитесь.

— Не в магазине… Не во дворе… Было видно, что она напрягает память.

— Я полагаю, что это важно?

— Да.

— В связи с госпожой Антуан?

— Вероятно.

— То, что я скажу, может ему повредить, правда?

— Вполне возможно.

— Вы понимаете, я не смею ничего утверждать категорически. Я бы не хотела доставлять хлопоты невиновному.

— Если он не виноват, мы будем об этом знать.

— Не всегда. Случаются судебные ошибки. Тяжело! Но если это очень нужно… Я выходила…

— Когда?

— Не помню. На прошлой неделе. Я собиралась за дочкой в школу

— Значит, было около четырех.

— Именно это я стараюсь припомнить. Скорее, около четырех, у меня была хозяйственная сумка, в это время я иду за покупками к ужину. Муж не приходит обедать домой, и вместе с дочерью мы едим что-нибудь легкое. Я спускалась по лестнице, и кто-то столкнулся со мной. Он скачками взбегал по лестнице. Чуть не сбил меня с ног. Поэтому я его и запомнила.

— Не знаете, на каком этаже он задержался?

— Нет. Я спешила. Дочка не любит ждать меня перед школой, а при таком движении я не хочу, чтобы она одна возвращалась домой.

Мегрэ вздохнул с облегчением. Наконец какая-то надежда!

Пять минут спустя он вошел в комнату умершей и посмотрел на тонкие черты старой женщины, которую принял за сумасшедшую.

Шторы были задернуты, в комнате царил мрак, дрожало только одно солнечное пятно. Две горящие свечи по обеим сторонам кровати придавали всему необычный вид.

Анжела Луге неподвижно сидела в кресле, и Мегрэ подумал даже, что она спит, но, когда взглянул на нее во второй раз, заметил, что она вонзила в него свои темные глаза.