Жорж Сименон - Невиновные

У него был сильный итальянский акцент и иссинячерные волосы южанина.

– Меня зовут Жорж Селерен...

– Как вы сказали?

– Жорж Селерен...

– Вы кого-то представляете?

– Нет. Я муж той женщины, которую сбил фургон почти что напротив вас...

– Припоминаю...

Он о чем-то переговорил по-итальянски с женой.

– Это было ужасное зрелище... Можно было подумать, что она нарочно бросилась под колеса... Но нет! Она поскользнулась на мокрой мостовой...

– Откуда она шла?

Она вышла из дома...

– Какого?

– Я считаю, что из сорок седьмого... А другой свидетель – он стоял на тротуаре – клянется, что из сорок девятого...

– Вы ее видели прежде?

– Знаете, тут столько людей проходит...

– Благодарю вас.

Селерен не знал ни имени, ни адреса второго свидетеля, и он отправился в полицейский участок на улице Сент-Оноре.

На скамейке сидели ожидающие приема. Он хотел было занять место в конце очереди, но полицейский, сидевший по другую сторону перегородки, знаком подозвал его к себе.

– Что вам нужно?

– Я Жорж Селерен...

Полицейский нахмурил лоб, как будто это имя ему что-то напоминало.

– Я муж женщины, которую раздавил фургон по перевозке мебели на улице Вашингтона...

– Вот как... Я что-то припоминаю... Но этим делом занимался сержант Ферно. Его сейчас здесь нет.

– Я знаю. Я его только что встретил.

– И что же вы хотите?

– Я разыскал Джино Манотти, торговца зеленью.

– Славный человек...

– Мне хотелось бы узнать имя и адрес другого свидетеля, прохожего, присутствовавшего при несчастном случае.

Полицейский посмотрел на него почти таким же взглядом, каким немного раньше посмотрел сержант Ферно.

– Для этого мне нужно найти протокол... Сейчас я здесь один... Не могли бы вы зайти через полчаса?

Он пошел по улице. Что еще ему было делать? Потом зашел в бар выпить чашку кофе.

Он стал сверхчувствительным. Достаточно было блеска у кого-то во взгляде или нахмуренных бровей, чтобы пробудить в нем подозрительность.

Полчаса тянулись долго. У него хватило времени постоять перед двумя десятками витрин и осмотреть все там выставленное.

Когда он вернулся в полицейский участок, принимавший его полицейский сразу же протянул ему бумажку с именем и адресом:

«Жерар Верн, представитель компании по торговле растительным маслом „Белор“. Проспект Жана-Жореса, Исси-ле-Мулино».

Он сел в поезд метро, спросил, где ему нужно выйти, и вскоре разыскал жилище представителя компании «Белор». Было слышно, как во всех квартирах женщины делают уборку. Консьержка мела лестницу.

Он позвонил, ему открыла женщина в шлепанцах, одетая по-домашнему.

– Что вам нужно?

– Мсье Верн дома?

– Да, но он лежит в постели, у него грипп.

– Не мог бы я обменяться с ним парой слов?

– Вы инспектор из торгового дома «Белор»?

– Нет.

– И не доктор?

Она смотрела на него подозрительно.

– Пойду посмотрю, проснулся ли он...

Через некоторое время она вернулась.

– Не обращайте внимания на беспорядок. Я еще не закончила уборку.

Она провела его в узкую спальню, где лежал не бритый уже дня два мужчина. Он немного приподнялся, чтобы откинуться спиной на подушку, и с любопытством посмотрел на посетителя.

– По-моему, я никогда раньше вас не видел...

– Да. Но вы видели мою жену.

– Что вы хотите этим сказать?

– Вы давали показания в качестве свидетеля по поводу несчастного случая на улице Вашингтона.

– Правильно. А вы кто?

– Ее муж.

– И что вы хотите узнать?

– Если вы действительно видели, как моя жена вышла из дома...

– Только теперь вы пришли спросить меня об этом? Не очень-то вы торопились...

– Вы ее видели?

– Как вас сейчас вижу. После того как это случилось, я посмотрел на номер дома. Сорок девятый. Там еще две медные таблички слева от входа, какие бывают у врачей. Да полиция все это знает...

– Она бежала?

– Не то чтобы бежала... Шла очень быстро, как человек, который спешит, и вдруг захотела перейти улицу... Шел сильный дождь... Она поскользнулась и упала прямо перед колесами грузовика...

– Вы уверены, что она вышла из какого-то дома?

– Я достаточно наблюдателен, чтобы быть в себе уверенным.

– Благодарю вас... Извините, что побеспокоил...

Он вернулся на метро до станции «Авеню Георга Пятого». В самом деле, он взялся за это слишком поздно, но если до сегодняшнего дня он ничего не делал, так это из уважения к жене. Точно так же за двадцать лет брака он ни разу не открыл ни одного ее ящика.