Жорж Сименон - Невиновные

– Самое надежное – обратиться в агентство...

Через две недели ему предложили квартиру на бульваре Бомарше, которая показалась ему восхитительной. Там было всего две комнаты, правда довольно большие, малюсенькая кухня и ванная комната.

– Догадайся, какой сюрприз я тебе приготовил.

Она улыбнулась.

– Догадываюсь.

– И что же это?

– Квартира. Скажем, в таком районе, что она близко и от твоей работы, и от моей...

Радость переполняла его, так как он не мог больше мириться с таким положением, когда хоть раз в неделю ему приходилось не видеться с ней. Ему хотелось, чтобы она всегда была рядом. Если бы это было возможно, он не разлучался бы с ней с утра до вечера и с вечера до утра.

– И где это?

– На бульваре Бомарше... Она небольшая, но ведь это только начало...

Было восемь вечера, и он не мог в это время беспокоить консьержку, чтобы посмотреть квартиру. Они поужинали в ресторанчике, который попался им на улице Беарн. Там еще была настоящая стойка, гофрированные бумажные салфетки на столиках, а через постоянно распахнутую дверь была видна хлопочущая в кухне хозяйка.

– Хочешь пойти туда завтра утром?

– Тогда пораньше, потому что у меня много работы...

У него тоже было много работы, но разве квартира, а значит и их женитьба, не были важнее всего?

– В котором часу?

– В восемь...

– Я буду ждать тебя у входа в гостиницу...

Теперь, двадцать лет спустя, он был уверен, что из них двоих только он так радовался и не мог ничего понять. Коротконогую консьержку звали мадам Молар.

– А! Так это на вас собирается жениться молодой человек... Да, у него недурной вкус... Вы очень хорошенькая девушка.

Она поднялась с ними на четвертый этаж, чтобы отпереть дверь, и потом оставила их одних.

– Когда в комнатах пусто, квартира, конечно, не очень впечатляет. Но я ее быстро обставлю. У меня есть сбережения...

– Очень славно, – сказала она, подойдя к окну, за которым кроны деревьев образовывали занавес.

– Поцелуешь меня?

– Да.

– По-моему, здесь должна быть спальня. В другой комнате, побольше, гостиная и столовая... Для начала мы поставим самую необходимую мебель, а потом заменим ее более красивой.

– Я вижу столько нищеты, что меня устроила бы...

Эти слова не поразили его тогда, но теперь он припомнил и осмыслил их.

– За две недели я все куплю...

– Ты так торопишься?

– Да... Я живу только мыслью об этом.

И действительно, он стал частенько отлучаться из мастерской. Тогда он работал еще на улице Сент-Оноре. Хозяин понимал его ситуацию и не чинил препятствий.

Селерен обратился в один из универсальных магазинов, и там его снабдили почти всем, что им было нужно.

– А как насчет белья?

Он спустился в бельевой отдел и купил там простыни, наволочки, полотенца, халаты для ванной... На это и ушли почти все его накопления.

Зато теперь он мог жениться! Все было готово.

– Пойдем завтра утром со мной, я преподнесу тебе сюрприз...

На площадке он попросил ее закрыть глаза. Он повел ее за руку на середину гостиной, где стоял даже телевизор.

– Теперь смотри.

– Быстро тебе удалось...

– Потому что все это не окончательно. Тебе нравится мебель, скажем, которую можно увидеть у провинциальных нотариусов?

– Да...

– Такую мы и будем покупать постепенно... Мне хочется, чтобы все вокруг тебя отличалось совершенством...

Она смотрела на него с мягкой улыбкой, в которой таилась нежность, но и кто знает? – легкая ирония.

– У тебя есть приятельница, которая могла бы быть твоей свидетельницей на бракосочетании?

– Наша директриса немного старовата, да и вообще похожа на лошадь...

– Послушай, у меня есть друг Брассье, он уже два года женат, жена у него очень хорошенькая. Я тебя познакомлю с ними, и ты можешь пригласить ее быть твоей свидетельницей, а он будет моим...

Эвелин Брассье была не просто хорошенькой. Она была красавицей. Высокая и гибкая, с изящно вылепленным лицом, обрамленным длинными золотистыми волосами натуральной блондинки.

В ее грациозных движениях чувствовалась некая томность, словно она была цветком оранжерейным, а не выросшим под открытым небом.

Селерен пригласил их в ресторан на Вогезской площади. У Брассье была красная «Альфа-ромео», предмет его гордости, но всего двухместная.

– Так какое число вы выбираете?

– Спросите у него. Ведь это он все готовит.

– Может, во второй половине марта? Скажем, двадцать первого. Эту дату легко запомнить для празднования годовщин.