Жорж Сименон - Переезд

А мужчина и женщина за стенкой уже встали? Маловероятно. Позапрошлой ночью они уснули часа в три, если не позже.

Он странно улыбнулся. Он смеялся над самим собой. Коль скоро ложились они очень поздно и так же поздно вставали, не исключено, что Жовис никогда с ними и не встретится?

Так что он никогда не узнает, как они выглядят – он и она. Он будет знать об их интимной жизни больше, чем знают обычно о своих лучших друзьях, о своей семье, даже о своей жене, но может случиться, он встретится с ними на улице и не догадается, кто перед ним.

Ванна была мокрая; на полу валялось махровое полотенце. Он рассердился на сына и порадовался, что с нового учебного года тот пойдет в лицей в Вильжюифе. Ему не надо будет больше отвозить его в Париж к восьми утра. Ален станет пользоваться автобусом. Отцу не придется убивать целый час до открытия конторы.

Во время экзаменов нельзя было переводить мальчугана в другой лицей. И таких проблем – тьма. О некоторых они подумали заранее. Тогда те показались безобидными, легкоразрешимыми. Отчего же Эмиль вдруг сейчас забеспокоился?

Собственно говоря, он не беспокоился. Это не было также и разочарованием. Нечто подобное он иногда испытывал по воскресеньям в детстве. Родители строили планы. К примеру, отправиться пообедать на берегу Сены, и, разумеется с целью экономии, они брали с собой еду. Машины у них не было. Шли пешком. Через песчаные карьеры.

– Осторожнее, Эмиль, тут ямы с водой...

Он бы предпочел поесть жареной рыбы или мяса в каком-нибудь ресторанчике, как поступали многие. Трава, на которую они садились, была пыльной и подозрительно пахла.

Почему у них все всегда кончалось ссорой-то перед самым уходом домой, то ближе к середине дня? Его мать была нервной, как и Бланш. Можно было подумать, что она боится мужа, тогда как в действительности это он подчинялся ее желаниям.

Когда они подкатили сюда на машине, а следом за ним подъехал и фургон с вещами, ликованию Жовиса не было предела:

– Вот увидишь, начнется новая жизнь!

– А до сих пор ты не был счастлив?

– Да нет, был, конечно. Но...

Все ж таки они наконец-то окажутся среди – всего нового, в чистоте, в обстановке, не опошленной другими жизнями, которые пропитали бы стены и потолок своими разочарованиями, своими заботами, горестями и болезнями.

– Посмотри, как здесь весело!

И, подняв голову, он увидел в одном из окон, чуть ниже их квартиры, лысую голову старика с красноватыми, как бы уже безжизненными глазами, с короткой, вставленной в рот трубкой.

Быстрее всего добраться до автострады можно было, если ехать по не достроенной еще дороге, проходившей под железнодорожным полотном. Путь пролегал через новостройки, где улицы еще только угадывались, а справа находился аэропорт «Орли».

Ален сидел рядом с отцом на переднем сиденье «Пежо» и уныло созерцал пейзаж.

– О чем ты думаешь?

– О том, что придется заводить новых друзей. Судя по тому, что я успел увидеть, это будет нелегко.

– Ты не рад, что уехал с улицы Фран-Буржуа?

– А почему я должен радоваться?

– У тебя теперь большая комната. По утрам ты можешь принимать душ или ванну, не дожидаясь, когда же соизволит заработать водонагреватель. В будущем году будет закончен бассейн.

– С таким количеством жильцов придется записываться в очередь, чтобы один раз нырнуть.

– На следующий твой день рождения я куплю тебе мопед. Тебе не нужно будет ездить в лицей автобусом.

– Неизвестно еще, что за лицей в этом Вильжюифе.

Жовис испытывал смутное чувство вины. До этого он и у жены не заметил особого восторга. Переезжая, он убедил себя, что все это для их общего блага и он сделает их счастливыми.

Быть может, Бланш с сыном рассуждают иначе? Он ни о чем не жалел. Слишком рано было делать какиелибо выводы. Они не прожили еще на новом месте и двух суток.

Чего действительно не хватало, так это новых связей, во всяком случае Жовису. Он навоображал себе, что они с головой окунутся в новую жизнь, все вокруг них немедленно наладится, они вместе будут радоваться, что избавились от пыльного прошлого.

– А что мама будет делать целыми днями?

Он украдкой взглянул на сына, удивленный вопросом.

– В каком смысле? Она будет делать то же, что и всегда.

– Ты так думаешь?

Внезапно он уже и сам в это не верит. Тем не менее он возражает:

– Чем она занималась в Париже? Дом, магазины, рынок, кухня...

– Приезжать домой обедать ты не будешь, да и я тоже, когда перейду в лицей в Вильжюифе. Магазин в Клерни только один. Вокруг все напоминает заброшенный пустырь. А на пустырях не прогуливаются.