Рекс Стаут - Дверь к смерти

— На одном бирка, — сказал я. — Написано: «Дуб. ор-и», верно, означает «дубликат от оранжереи». Очень может пригодиться, если мы захотим темной ночью выкрасть ту суперорхидею.

Никакой реакции от моего шефа не последовало, и мне ничего не осталось, как сунуть коробочку в карман и сесть. Вулф молчал, но скоро мне это молчание надоело.

— Скажу прямо, — заявил я Вулфу, — ваше поведение мне не нравится. Сколько раз, сидя в конторе, вы говорили: «Арчи, найди и приведи ко мне такого-то». Обычно я приводил, не так ли? Но если вы сейчас велите отвезти вас домой, а потом скажете, чтобы я привел Питкерна, Имбри и Гаса Требла — а у меня возникают такие подозрения, — то прошу меня уволить. Я и пальцем не шевельну, особенно после того, как вы сами испортили игру, причем из-за пустяка, из-за того, что девчонка назвала вас по имени.

— Какая она девчонка! — проворчал он.

— Обычная девчонка. Я просто хочу внести ясность на тот случай, если мы сейчас поедем домой.

Он внимательно посмотрел на меня и кивнул, поджав губы, как бы проглатывая неприятные слова, на которые не имеет смысла отвечать.

— Здесь есть телефон. Вызови Фрица, — приказал Вулф.

— А вдруг он параллельный с домом?

— Попробуй.

Я набрал коммутатор. Посторонних щелчков не было. Назвав номер, соединился с Фрицем. Вулф взял трубку.

— Фриц? Мы задерживаемся. Нет, со мной все в порядке. Не знаю. На неопределенное время. Нет, черт возьми, он попал в тюрьму. Сейчас не могу сказать, но до ужина я тебе позвоню. Как растения? Понятно. Нет, все правильно, это им не повредит. Понятно. Нет, нет, нет, только не это, только не с северной стороны. Ни единого! Конечно, я так делал, но…

Я перестал прислушиваться к разговору о несчастной судьбе растений, оставленных на попечение непрофессионала, не потому, что такой уж бессердечный от рождения. Мое внимание привлекло другое. Случайно взглянув в окно, я обнаружил, что вверх-вниз качнулась ветка куста, качнулась и замерла. Не нужно быть следопытом, чтобы догадаться: никакой ветер не раскачает так голую ветку. Еще несколько секунд я послушал наставления Вулфа, затем непринужденно прошествовал из комнаты в кухню, выключил свет, бесшумно открыл заднюю дверь и выскользнул наружу.

Абсолютная темнота поглотила меня. Постояв с полминуты, я стал кое-что различать. Рука автоматически скользнула за пазуху проверить пистолет. Постепенно я обнаружил, что стою на бетонной отмостке почти вровень с землей. Шагнув влево, я начал красться к углу дома. Из-за шума ветра я почти ничего не слышал. Мне оставалось надеяться, что и тот, присутствие которого здесь я ощущал почти физически, тоже ничего не слышит.

На меня кто-то наскочил непонятно откуда, едва я дошел до угла. Попытавшись схватить нападавшего, я получил сильный удар кулаком в шею и, признаюсь, разозлился. Я сделал шаг в сторону, развернулся и ударил разок, целя в область почек. Обычно такой удар несколько остужает пыл нападающего, но вышло неловко, я промазал, засветил в бедро, чуть не вывихнув себе палец. Противник в ответ попытался достать меня широким свингом, но при этом полностью раскрылся. Я нырнул, и он проскочил мимо, а затем, когда развернулся для второй атаки, я обнаружил, что мой ночной спарринг-партнер не кто иной, как помощник Эндрю Гас Требл.

— Послушай, — сказал я, — если ты настаиваешь, мы продолжим, но хотелось бы знать, ради чего? Продолжение мне будет гораздо интереснее, если я буду знать, за что мы бьемся.

— Вы предатели, — прохрипел он в ответ.

— Прекрасно, хотя и непонятно. Кого я предал? Питкерна? Его дочь? Кого?

— Вы заставили его поверить, что вы за него, а сами? Вы помогли полиции состряпать дело!

— Ах вот что! Ты думаешь, что мы предали Энди?

— А то нет?

— Послушай, дружище, — я опустил, наконец, руки, — знаешь, кто ты? Ты мой рождественский подарок. Ты попал пальцем в небо, но от этого ты не менее прекрасен. Давай зайдем и поговорим с Ниро Вулфом.

— Я не стану говорить с этим жуликом!

— Но ты подсматривал за ним в окно — зачем?

— Хотел знать, что вы затеяли.

— О, это просто! Нужно было спросить нас. Мы ничего не затеяли, мы сели в лужу, прокололись. Но мы по-прежнему любим Энди. Мы хотели взять его с собой, чтобы холить и лелеять, но они нам не позволили.

— Это наглая ложь!

— Тогда тем более ты обязан войти и заявить мистеру Вулфу в лицо, что он предатель, жулик и лжец. Может быть, такой возможности больше не представится. Ты что, боишься?

— Вот уж нет, — заявил Гас и пошел к кухонной двери.