Колин Декстер - Тайна Пристройки 3

— И на белой блузке Сары Джонстон.

— Кремовой, в сущности, — сказал Морс.

Для сержанта Филлипса все происходящее было каким-то déjà vu [22] Дежа-вю — чувство, что происходящее в данный момент, уже переживалось в прошлом (фран.) , когда он возобновил свое бдение у двери комнаты для допросов; ноги его все еще болели, глаза вновь осматривали полупустое помещение: деревянный стол, на котором стояла одна пластиковая чашка (полная) и одна пепельница (пока еще пустая); а за столом сидел тот же белокурый, со свежим цветом лица молодой человек, который уже был там накануне вечером — мистер Эдвард Уилкинс.

В 17:00 мистер Джеймс Прайер, охранник Экзаменационной Палаты, взял ключи от своего велосипеда, собираясь ехать домой. Перед этим он в последний раз осмотрел проходную, чтобы еще раз убедиться, что все, что должно быть на замке, замкнуто. Поистине было странно, что полиция заинтересовалась единственным ящичком без замка — тем, в котором хранились пропуска с истекшим сроком. Как, например, партия пропусков последней группы строительных рабочих, из которой полиция взяла уже два пропуска: Уинстона Гранта, карибца, которого Прайер помнил совершенно ясно; и еще одного мужчины по имени Уилкинс, который управлял желтым подъемным краном, возвышавшимся над зданием Палаты все летние месяцы. Когда Морс позвонил рано утром, Прайер по быстрому просмотрел остальные пропуска этой партии и удивился, а нет ли там и других преступников среди таких обычных лиц. Но сути человека никто не знает: он гораздо сильнее других людей осознавал это.

На этот раз Уилкинс был склонен к сотрудничеству относительно подробностей по делу об убийстве, за исключением того, что касалось самого убийства, которое он упорно и категорически отказывался обсуждать под каким бы то ни было предлогом: как будто это быстрое «очищающее» признание парализовало его способность воспринимать совершенное как волевой акт, за который придется нести ответственность. Но об остальном он рассказывал исчерпывающе и свободно; из его показаний не выявилось ничего неожиданного, ничего нового. Естественно, он выразил надежду, что для Уинстона Гранта найдутся смягчающие вину обстоятельства, вопреки тому, что остальные (и больше всех Льюис) считали, что подобный соучастник должен был иметь более ясное представление о своих деяниях.

Что касается Маргарет Бауман, единственное, что Уилкинс мог сказать, это то, что неоднократно забирал ее у косметического салона в Оксфорде и Льюис с сожалением покачал головой, когда понял, что это было первое место, в которое он звонил — там, где ему отказались дать доверительную информацию. К судьбе Маргарет в данный момент Уилкинс как будто не проявлял особого интереса. Он не имел (так он сказал) ни малейшего представления, куда она уехала; но может быть полиция направит свои усилия на поиски ее многочисленных родственников в Олнуике, или Баруике, или Ньюкасле, или где бы то ни было. Со своей стороны он даже был рад избавиться от этой женщины. Она принесла ему только неприятности, хотя он признавал, что вина в этих событиях была скорее его, чем ее… Но теперь все закончилось. И (как он сказал) он чувствовал какое-то странное облегчение.

Вскоре после 18:30 сержант Филлипс проводил Уилкинса в Сент-Олдейтс, в камеру предварительного заключения, где вдвоем с Грантом, они (недолгое время) будут ожидать решения о переводе в тюрьму (на более долгий срок) или милосердия Ее Величества.

Морс настоял, чтобы они с Льюисом закончили работу днем. И Льюис как раз закрывал папку с делом отеля «Хауорд», когда его взгляд упал на одно письмо, которое до сих пор он не видел: оно начиналось «Это любовное письмо»… Он с изумлением прочел несколько первых строчек — пока не пришел к выводу, что неизвестный корреспондент читал биографию Томаса Харди!..

Сказать или нет Морсу? Он снова прочитал письмо с очень большим интересом.

Да, да, да!

В 19:00 Морс (Льюис думал, что он уже ушел) снова вернулся в кабинет.

— Слушайте, Льюис! Этот Уилкинс один из самых отъявленных мошенников, с которыми нам приходилось иметь дело! Вы отдаете себе в этом отчет? Он нам втирал очки по самому важному вопросу во всей этой истории! И знаете ли по какому? По тому, что Уилкинс был — ну! — безнадежно влюблен в Маргарет Бауман и сделал бы все — а он все и сделал — чтобы ее обезопасить. В сущности, он убил ее супруга, чтобы ее обезопасить! И таким же образом, Льюис, он и сейчас сделал все, чтобы ее обезопасить! Вспомните, что он сказал вчера вечером? Вы только посмотрите в протокол, Льюис, там, где он говорит про ее паспорт!