Колин Декстер - Тайна Пристройки 3

На минуту Льюис подумал, что Морс устоит перед искушением.

— Джин с кампари для меня, Морс, то же самое возьмите и себе. Мой интерн непрерывно мне твердит, что человек должен воздерживаться от употребления алкоголя.

Вскоре двое старых приятелей сидели друг против друга в баре, врач подпирал рукой свою продолговатую голову.

— Время смерти! — сказал Морс. — Поехали!

— Приятная выпивка, а, Морс?

— Наука о смерти не продвинулась и на миллиметр за это время, а?

— Ага! Подкалываете меня за мое классическое образование!

— Но, Макс, в нынешнее время можно с космического спутника увидеть, как муха потирает лапки, усевшись на кусок пудинга в каком-нибудь магазине деликатесов — знаешь об этом? И, несмотря на это, Вы не можете…

— В комнате стояла холодрыга, как в церкви, Морс. Как можно ожидать…

— Что вы знаете о церквах?

— Дело ваше.

Они помолчали некоторое время, а Морс смотрел на огонь, где одно полено внезапно упало и от него плеснуло искрами на решетку, у которой были сложены четвертушки бревен.

— Вы обратили внимание, что за пристройкой обрезали деревья, Макс?

— Нет.

Морс отпил джина.

— Кажется, я пристрастился к этому.

— Думаете, что воспользовались веткой или чем-то подобным?.. Полагаю, это возможно. Около полуметра длинной, удобная, толщиной сантиметров десять.

— Вы не видели щепок?

— Нет.

— А бутылка?

— На его лице не было разбитого стекла, насколько я мог видеть.

— Трудная работа, трудная. Для тех, кто разбивает бутылки шампанского при спуске военных кораблей на воду. Им, наверное, очень трудно.

— Может, еще отыщется что-нибудь, Морс.

— Когда можете прислать мне доклад?

— Не этим вечером.

— Вероятно, было много крови?

— Достаточно. Несмотря на то, что не было сильных брызг.

— Не очень уместно было расспрашивать гостей, видел ли кто-то разгуливающих с пятнами крови на праздничной одежде?

— А что, если это была жена , Морс? С кровью на элегантном корсаже?

— Возможно все, полагаю.

Врач покачал недоверчиво головой и посмотрел на огонь: — Несчастный человек… Вы когда-нибудь думаете о смерти? Mors, mortis [8] Смерть — (лат.) — женского рода, помните?

— Неужели думаете, что я могу забыть подобное слово? Оно почти как мое имя…

Врач усмехнулся этой констатации и осушил свой бокал.

— Давайте допьем бутылку, Морс. А после вернемся и снова осмотрим место преступления.

— Уже без тела?

— А вам вроде очень не нравится вид крови?

— Нет. Не надо было мне идти в полицию.

— Кровь всегда меня возбуждала — еще подростком.

— Но это ненормально!

— Почему это? — спросил врач, взяв еще два бокала. — А вас что возбуждает?

— На прошлой неделе меня о том же спросили в « Оксфорд таймс», Макс. Трудно это, знаете ли, когда вам задают подобные вопросы просто так.

— А что вы ответили?

— Сказал им, что меня всегда возбуждало слово «расстегивать».

— Умно.

— Не особенно. Это из одного стихотворения Ларкина [9] Филлип Ларкин (1922–1985) — английский поэт и критик. . Мы, в сущности, очень мало знаем о прелестях жизни…

Но врач, очевидно, его не слышал, так как уже стоял возле бара и нетерпеливо постукивал пустым бокалом по стойке.

Под надзором врача санитары с замерзшими носами, наконец, отвезли прикрытый белым покрывалом труп в морг на Олд-Редклиф — это было в 23:30, и Льюис порадовался, что предварительная работа закончена. Двое мужчин, снимавших отпечатки, уехали сразу после одиннадцати, а десятью минутами позже двинулся и молодой фотограф. Сам врач уехал на своем черном «форде» без четверти двенадцать. Отель выглядел странно притихшим, когда Льюис проследовал за Морсом по слякотному и почерневшему снегу в комнату, называемую Пристройкой 3. Оба были в ней во второй раз за этот вечер, но теперь пытались глубже вникнуть в ситуацию.

Непосредственно слева в просторной комнате (около шесть на четыре с половиной метра) находился встроенный гардероб цвета белого дерева, в котором висели девять пластмассовых вешалок. Возле него была тумбочка, ящички которой (как мы уже видели) были совершенно пусты, а на ней лежала рекламная брошюра отеля и карточка, на которой от руки было написано: « Добро пожаловать — Ваша комната приготовлена горничной Мэнди »; в углу стоял цветной телевизор, а между ним и тумбочкой — этажерка высотой с метр, на ней поднос с печеньем в упаковке, две чашки с блюдцами, пакетики несс-кафе, чая, сахара и маленькие тюбики с молоком. У противоположной стены стоял длинный радиатор высотой точно до такого же длинного трехстворчатого окна. Средняя его часть была закрыта, а две других открыты наружу, так что темно-зеленые шторы были опущены только наполовину. Повсюду у окна был рассыпан порошок для снятия отпечатков, а некоторые места были обведены черным фломастером — как вероятные источники информации.