Рекс Стаут - Если бы смерть спала

Вулф тем временем подключил к работе целую шайку сыщиков, которые проверяли другие гипотезы, в их числе и Дол Боннер. Мне он не докладывал, кто чем занимается. Я только понял, что Сол Пензер занимается самим Отисом Джареллом, что делало честь нашему бывшему клиенту, поскольку такса Сола составляет шестьдесят долларов в день плюс расходы, стоил же он по крайней мере в пять раз дороже. Фред Даркин, разумеется, тоже ничего, но не чета Солу. Орри Кэтер, которого вы имели честь видеть за моим столом, так себе. Кое в чем он непревзойден, а в общем-то середнячок. Что касается Дол Боннер, то в городе ходит молва, что, если вам требуется женщина-сыщик, берите только Дол и никого, кроме Дол. У нее есть собственный офис и свой штат, с одним из служащих которого, Солли Кольт, я знаком.

В воскресенье вечером я знал о «Ямайке» и «Бельмонте», особенно о «Бельмонте», столько, что мог бы написать целую книгу и не один десяток журнальных статей. Я познакомился с четырьмя владельцами конюшен, десятью тренерами, семнадцатью конюхами, пятью жокеями, тринадцатью жучками [5], двадцатью восемью типами различного рода занятий, одной овечкой, тремя собаками и шестью кошками. Я намозолил глаза двум местным сыщикам, с одним из которых завязал тесную дружбу. Я видел двести сорок семь девочек, с которыми можно было бы очень мило провести время, если бы я им располагал. Я заприметил примерно такое же количество укромных местечек, куда можно было бы спрятать револьвер, но ни в одном из них его не обнаружил, а также не обнаружил никаких следов масла или других доказательств того, что там лежало оружие. Одно из укромных местечек, дупло в дереве на противоположной от трибун стороне круга, так мне приглянулось, что почувствовал искушение спрятать в нем свой револьвер. Другим таким местечком была кормушка возле стойла Галантного Парня, но я насчитал вокруг слишком много орлиных глаз [6], с Пухом Персика я так никогда и не познакомился.

В одиннадцатом часу в понедельник мне позвонили из конторы окружного прокурора, приглашая нанести им визит. Связавшись по внутреннему телефону с оранжереей, я сообщил Вулфу, где меня можно найти, и двинул вперед. После тридцатиминутной беседы с Мандельбаумом и каким-то сыщиком я выяснил, что несколько сотен городских и районных сыщиков вынюхали на «Ямайке» и «Бельмонте» ровно столько, сколько и я. В следующие полчаса я узнал, что комиссар полиции совместно с окружным прокурором решили, будто настала необходимость выяснить, что все-таки я делал в доме у Джарелла под вымышленной фамилией. Их больше не тревожило, как к этому отнесется сам Джарелл. Я ответил на это, что должен сперва позвонить Вулфу, мне же сказали, что все телефоны заняты. В полдень меня провели к самому окружному прокурору, и у нас с ним состоялась сорокаминутная беседа, от которой ни ему, ни мне легче не стало. В час дня мне дали возможность подкрепиться сандвичем и ветчиной или индюшатиной на выбор. И ничего соленого. Я потребовал молока и добился своего. В два тридцать я сделал вывод, что все зашло слишком уж далеко, и стал откланиваться, но меня задержали как вещественного свидетеля. Разумеется, теперь мне позволили позвонить, так что через десять минут с Мандельбаумом связался Натаниэль Паркер, адвокат Ниро Вулфа.

Нет, меня не держали под стражей. Окружной прокурор попытался сделать еще один заход, после чего отправил меня в другую комнату к сыщику по фамилии О'Лири, у которого я за два часа выиграл в кункен 3 доллара 12 центов. Я от всей души желал ему дать отыграться, но тут вошел кто-то из служащих и проводил меня в кабинет Мандельбаума, где уже сидел Натаниэль Паркер.

Уже на улице я поинтересовался у него:

— Во сколько меня оценили на этот раз?

— Никакого залога. Арчи. Никаких гарантий. Я сумел внушить Мандельбауму, что для этого не существует оснований, и пообещал, что ты явишься по их первому требованию.

Я был слегка разочарован, поскольку, когда тебя отпускают под залог, ты начинаешь чувствовать собственную ценность. Однако я не стал упрекать Паркера — ведь он старался, как лучше. Мы сели с ним в одно такси, но он, сославшись на деловое свидание, не вылез на Западной Тридцать пятой авеню. Я поблагодарил его и за то, что он меня выручил, и за то, что подвез. Когда я шел к нашему крыльцу, часы на моей руке показывали шесть двадцать три вечера.

Вулф, сидевший за своим столом над книгой, поднял глаза от страницы, буркнул какое-то приветствие и снова уткнулся носом в книгу. Я сел в свое кресло и спросил