Рекс Стаут - И быть подлецом

– Вполне удовлетворен, – признал Вульф.

– Тогда я могу ей позвонить сейчас?

– Я предпочел бы чтобы вы этого не делали. Она ведь наняла меня для расследования этого убийства, и я хотел бы рассазать ей обо всем сам и извиниться за то, что подозревал ее. Кстати, в тот день, когда был отравлен мистер Орчард, на бутылке мисс Фрейзер была эта полоска?

– Я не обратила внимания, но думаю, что да, поскольку так было всегда.

– Вы действительно не заметили?

– Вы думаете, я опять вру?

Вульф покачал головой.

– Сомневаюсь. Не похоже. Но кое-что еще вы можете мне рассказать. Что это за полоска и где она располагалась на бутылке?

– Просто кусочек «скотча» и все. Он был наклеен вокруг горлышка бутылки, примерно там, где бутылка начинает расширяться.

– Всегда в одном месте?

– Да.

– Какой ширины?

– Приблизительно вот такой, – она расставила большой и указательный пальцы примерно на полдюйма,

– Какого цвета?

– Коричневого. Мне, может быть, лента казалась коричневой из-за цвета бутылки.

– Всегда одного и того же цвета?

– Тогда ее нелегко было заметить.

– Я не говорила, что она была заметной.

– Конечно, у вас хорошее зрение. – Вульф посмотрел на часы и повернулся ко мне. – Когда следующий поезд в Атлантик-Сити?

– В 4.30.

– Тогда у вас достаточно времени. Дай миссис Шеперд денег на все необходимые расходы. Ты доставишь ее и дочь на вокзал. Поскольку они не хотят, чтобы об их поездке стало известно, им не следует никому звонить по телефону. Ты убедишься, что они сели на поезд и что поезд действительно отправился. Как ты знаешь, я считаю, что поезд не может сдвинуться с места, а уж если сдвинулся, то вряд ли сможет остановиться.

– Мы возвращаемся, – недоверчиво, но с надеждой сказала мамаша.

В поезде произошел один маленький инцидент, о котором я не могу умолчать. Я разыскал для них их места и повернулся, чтобы уходить, любезничать не входило в мои намерения. Они – особенно Нэнсили – вели себя так, что, если бы вдруг я провалился в канализационный люк, они даже не остановились бы, чтобы взглянуть вниз. Но когда я повернулся, чтобы уйти, мамочка неожиданно протянула руку и похлопала меня по плечу. Либо она все же заметила мое похлопывание в самый мрачный момент ее жизни, либо сделала так потому, что я купил им места в пульмановском вагоне. Я улыбнулся, но не рискнул предложить обменяться на прощание рукопожатием. Нельзя слишком долго испытывать судьбу.

Естественно, что намечалась еще одна вечеринка. Но я не понимал, насколько это срочно, пока не вернулся в кабинет и не нашел у себя на столе под пресс-папье записку на листке из блокнота Вульфа. Сам он, согласно расписанию, был в оранжерее. Записка гласила:

«А. Г.

Собери всех семерых здесь в семь часов.

Как будто это так же просто, как щелкнуть пальцами. Я мрачно посмотрел на записку. Почему бы не собрать их после ужина, тогда у нас было больше времени – и для того, чтобы разыскать их, и для того, чтобы как следует поработать над ними. Уж не говоря о том, что сегодня у меня были прекрасные производственные показатели: к одиннадцати утра я доставил ту парочку. Было десять минут пятого. Я подавил желание подняться в оранжерею и высказать свои аргументы и потянулся к телефону.

Я встретился с рядом проблем, в том числе и с жалобами на то, что слишком поздно предупреждаю. С этим я был абсолютно согласен. Билл Медоуз долго отказывался, ссылаясь на то, что рассказал Вульфу обо всем, что знал, в том числе и о давнем эпизоде, когда он разбил бейсбольным мячом окно. Мне пришлось оказать на него давление, делая угрожающие намеки.

Мадлен Фрейзер и Дебора Коппел тоже упорствовали, но были вынуждены признать, что надо либо уволить Вульфа, либо оказать ему необходимую поддержку. Они согласились привести с собой Элинор Венс. Натан Трауб, которого я застал в его кабинете, был единственным, кто не возражал, хотя и заметил, что будет вынужден отменить важную встречу. Я потерпел фиаско с Саварезе и Стронгом. Профессор уехал из города на уик-энд – наверное, охотиться за формулами. Талли Стронга просто не удалось найти, хотя пробовал сделать это везде, обзвонив всех спонсоров.

Около шести я позвонил наверх Вульфу и доложил обстановку. В благодарность он только хмыкнул. Я сказал, что пять из семи в пятницу, да еще в такое время, – вполне неплохой результат. Он ответил, что семь из семи гораздо лучше.

– Да, – согласился я. – Я послал Саварезе и Стронгу телеграммы, подписавшись «Эл» Но не уверен, что они получат их вовремя.