Патриция Вентворт - Сквозь стену

— Я почти ничего не знаю, миссис Дин, кроме того, что прочел в газетах.

— О, мистер Фелтон, подумать только — они вам не сообщили!

— Ну, я же был в отъезде. Они не знали, куда писать. Но что все-таки случилось? Все, что я прочел — это три или четыре строчки о том, что Мэриан Брэнд попала в аварию сразу после того, как узнала, что унаследовала какие-то деньги.

— Да, правильно. Вот как все было. Она пришла домой в разорванной на спине одежде, с синяком на лбу. Сейчас он почти сошел, и вы едва ли его заметите. Миссис Фелтон была просто в ужасе, но серьезных повреждений у мисс Брэнд не оказалось, и сегодня в десять часов утра они поехали сделать кое-какие покупки и встретиться с адвокатом их дяди по вопросу, связанному с домом, который им остался. Он прямо у моря, этот дом, и мисс Брэнд хочет как можно скорее перевезти туда миссис Фелтон, ведь морской воздух, как они всегда говорили, пойдет ей на пользу.

Сирил резко сказал:

— Там должно быть нечто большее, чем просто дом.

Миссис Дин положила две ложки чая в заварочный чайник.

— О, что до этого, уверена, я не должна об этом говорить, мистер Фелтон, я не из тех, кто сует свой нос в чужие дела. Но нет причин волноваться, я думаю. Миссис Фелтон такая взволнованная с тех пор, как это случилось, вы ее просто не узнаете — напевает все время, и румянец появился.

У него было время, чтобы в полной мере испытать раздражение до того, как вернулись его жена и свояченица.

Глаза Инны сияли, словно звезды. Она сделала прическу, накупила всяческой косметики для лица, которой раньше не могла себе позволить — всевозможных питательных кремов, очищающих кремов, помады, румян двух различных, но прелестных оттенков, пудры (предел мечтаний любой женщины) и лаков для ногтей разнообразных цветов. Девушка в косметическом салоне показала ей, что со всем этим делать, и она пребывала в состоянии трепетного восторга. Она выглядела точно так же, как выглядела в восемнадцать лет, нет, даже лучше, чем тогда, потому что никогда раньше у нее не было таких прекрасных косметических средств. Она чувствовала себя героиней романа, романтичной и изящной. На ней были новые туфли и чулки, и пальто, и юбка, которая стоила больше, чем все, что она покупала когда-либо в своей жизни. Она бросилась к Сирилу в объятия и вывалила на него сразу все новости, заключив свой рассказ фразой: «О, милый, ну разве это не потрясающе? Ты только посмотри на меня!»

Сирил смотрел, сначала с удивлением, затем с неподдельным обожанием и, наконец, с большой опаской, потому что он знал цену вещам и очень надеялся, что она не станет швырять деньгами в магазинах. Все это очень хорошо — иметь новые вещи, которые стоят целое состояние, — и он никогда бы не попросил Инну не тратить денег на одежду, ведь так поступает каждая женщина — но по-настоящему важным было то, сколько составляет сумма наследства наличными и сколько из них причитается ему. По сути, мистер Мантолини очень метко выразился сто лет тому назад, когда спросил: «Что, черт возьми, в итоге?»

Момент был явно неподходящий для того, чтобы сказать об этом напрямик. Ему следовало смотреть, и восхищаться, и обнимать Инну, пока она весело щебетала без умолку, точно опять стала школьницей.

— О, Сирил, разве все это не потрясающе? Там есть дом, я говорила тебе о доме? Он находится на берегу моря, в Лендшире, место называется Фарн, и мы можем отправиться туда, как только захотим! Я не могу в это поверить — мы едем к морю! Мне необходимо проговорить все вслух, потому что это звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой! По правде сказать, это два дома, только у дедушки дяди Мартина была такая большая семья, что он объединил их и жил там вместе со всей своей родней. Ужасно, но родственники привыкли. Было бы здорово, по крайней мере, если бы они тебе понравились, и, возможно, ты...

— Дорогая, я не понимаю, о чем ты говоришь.

Она потерлась щекой об его щеку.

— Это оттого, что все так чудесно — не выразить словами. Я так волнуюсь насчет дома. Видишь ли, мистер Эштон говорит...

— Какой еще мистер Эштон?

— Адвокат дяди Мартина. Мы сегодня с ним встречались. И он говорит, что дом легко можно опять разделить на две части. Нужно будет всего лишь запереть двери, которые были прорублены между домами, и у нас будет электрическая печь в старой кухне, и поэтому нам не придется сталкиваться с остальными родственниками, которые, по его словам, могут показаться ужасно неприятными и, несомненно, весьма противными соседями. Я хочу сказать, никому ведь не захочется начинать с семейных скандалов, а потом жить бок о бок — это слишком, слишком мрачная перспектива!