Жорж Сименон - Ранчо “Кобыла потерялась”

Ему казалось, что он слышит резкий голос Пегги Клам, утверждающей:

«Бог мой, какие мужчины дураки! «

Она нападала на своего зятя, она тоже, но это была лишь игра, потому что ей нужен объект для насмешек.

И даже сама ирония Пегги. Не нынешней Пегги. Той Пегги, тех лет, когда оба компаньона ухаживали за Розитой. Он не осмелился бы признаться в этом никому, но вдруг почувствовал почти полную уверенность в том, что насмехалась она над ним, потому что он не осмеливался… Осмелься он, не одержал бы в сердце Розиты победу над своим другом?

Пока они жили вместе, Энди и он, именно Энди, если не вникать в суть дела, принимал решения. Но не посматривал ли он исподтишка на своего компаньона, ища одобрения или хулы?

Почему скрывал свою страсть к игре? Зачем скрытно уезжал с ранчо, уверяя всех, что едет по делу, как юноша, который боится своих родителей?

Им было по тридцать лет. Состоявшиеся люди. Каждый был волен делать что захочет.

Энди всегда что-то скрывал: Энди стеснялся его.

— Бедняга Энди!..

Кто сходил с ума, когда проигрывал деньги и рисковал обратиться только к безответной Матильде?

Всю свою жизнь Кэли Джон был уверен, что он из них двоих — слабейший, и наделял своего компаньона уверенностью, энергией, язвительностью, которой тот никогда не обладал. Затем он наделил его и макиавеллевскими планами.

Разве в тот момент, когда шахта была открыта и Энди пришел к нему с совершенно новенькими акциями компании, он не был еще стыдлив и стеснителен?

Кто знает, согласись он, не предложил бы ему Энди взять половину? Или он не посмел предложить это из-за своего тестя?

И не улетел ли он только что в Вашингтон, проблуждав последнюю ночь, как Кэли Джон из аэропорта в аэропорт?

Почему Матильда не заговорила раньше?

«Потому что ты бы не поверил», — ответила бы она.

Наверное, и добавила бы со спокойствием, которое временами приводило в отчаяние: «Нужно было, чтобы ты сам дошел до этого… Я знала, что это когда-нибудь случится… «

Да, в шестьдесят восемь лет! Потеряв тридцать восемь лет собственной жизни в самокопаниях, укорах совести, желании их не слышать и настраивают себя против Энди.

Потому что бывало, что он делал это и специально. Он сам это знал. Он не был так безупречен, как о нем думали. Его достойная мина его устраивала. Он строил из себя жертву, которая улыбается слегка меланхолической улыбкой, вместо того чтобы кусаться.

Ну, Кэли Джон, ты вел себя как мальчишка… Да, как мальчишка, которым ты оставался всю свою жизнь.

Вы просто два мальчишки, сбежавших из Коннектикута, из городишка Фарм Пойнт, и вы продолжаете все еще сражаться в снежки.

Вы оба упрямы, как надутые друг на друга школяры…

Чего вы добились отдельно? Энди захотел доказать, что он силен. И не столько это доказать другим, которые его уже таким считали, потому что он так себя вел, а самому себе.

Став зятем Майка О'Хары, он, может быть, прекратил играть в рулетку и покер, но стал играть в дела, в дела все более и более важные, он стал самым богатым человеком в Тусоне, самым влиятельным, и не мечтал ли он, что станет когда-нибудь его единственным хозяином.

— И это из-за того, что тебя не было рядом, Кэли Джон!

Какой рейс он выбрал? Самолет по-прежнему летел ночью, луны, которая теперь находилась с другого борта, не было видно. Дважды перед его взглядом блеснула река. Другие аэродромы. Вечное небольшое головокружение в тот момент, когда выходишь из самолета. Более или менее просторные залы ожидания, более или менее отапливаемые. Было холодно.

Запад остался далеко позади, и его окидывали с ног до головы взглядом, угадывали под брюками сапоги, посмеивались над его широкополой бежевой шляпой.

Сент-Луис… Индианаполис… Затем рассвет после неприятного перехода ночи в день, который был сер и холоден, как преддверье рая.

Солнце слепило глаза. Он чувствовал тяжесть во всем теле. Хотелось спать. Горячие губы высохли, на них осел вкус ночного путешествия.

Бедный Энди! Как ему должно было быть не по себе! Потому что еще в юности он бледнел, когда ему казалось, что в него не верят: купил он, например, по случаю в городе книгу и пытается поразить товарищей химическими опытами, а они у него не получаются…

— Ты в этом ничего не понимаешь, Энди…

Он все ломал. У него стучали зубы. А ведь он был просто игрушкой в чужих руках, именно тогда, когда Кэли Джон приписывал ему демонические планы.

И не случилось ли ему у О'Хары искренне рассказывать о том контракте, что они подписали кровью, перед тем как уехать из Фарм Пойнт, и возобновили, когда построили себе ранчо?