Энн Перри - Смерть внезапна и страшна

– Тогда, прошу вас, садитесь.

На этот раз хозяйка дома повиновалась, но не словам Калландры: она чувствовала, что ноги могли вот-вот отказать ей. Она глядела на гостью словно на змею, готовую нанести удар.

– Ваша дочь все рассказала нашему хирургу, – продолжала леди Дэвьет, ненавидя свой собственный голос, раздающийся в мертвой комнате. – Потому что это было одним из обстоятельств, которые могли быть учтены в качестве аргумента для операции, если бы к нему обратились раньше.

– Не понимаю… Виктория была тогда в превосходном состоянии…

– Но ребенок был результатом инцеста. Отец его – ваш сын Артур.

Филомена пыталась заговорить: рот ее открылся, но слова не шли с языка. Она настолько побледнела, что Калландра уже опасалась, что та упадет в обморок, даже несмотря на то что сидит.

– Я бы с радостью пощадила вас, – проговорила миссис Дэвьет, – но у вас есть и другие дочери. Ради них я вынуждена идти на эту муку. Я была бы просто счастлива, если бы мне не пришлось этого делать.

Ее собеседницу словно парализовало.

Калландра склонилась вперед и взяла ее за руку. Рука оказалась холодной на ощупь и чуть оцепеневшей. Миссис Дэвьет вскочила, позвонила в колокольчик и стала лицом к двери. Как только появилась служанка, она послала ее за бренди, а затем – за горячей сладкой тисаной [15] Питательный отвар, чаще всего ячменный. .

Служанка застыла в нерешительности.

– Не стойте здесь, девушка! – резко проговорила Калландра. – Скажите дворецкому принести бренди, а сами сходите за тисаной. Поторопитесь!

– Артур, – вдруг проговорила Филомена охрипшим голосом, полным горя. – Боже мой! Если бы я только знала! Если бы она мне только сказала! – Она медленно наклонилась вперед. Тело ее начало содрогаться в жутких сухих рыданиях, она едва могла вздохнуть между вскриками.

Ее гостья даже не глядела, ушла служанка или нет. Она наклонилась к трясущейся измученной женщине и прижала ее к себе.

Дворецкий принес бренди и застыл, раздраженный собственной нерешительностью. В конце концов он поставил поднос на стол и скрылся за дверью.

Наконец силы леди Стэнхоуп исчерпались, и она в изнеможении приникла к Калландре. Та помогла ей опуститься в кресло и поднесла бренди к самым ее губам. Филомена пригубила напиток, задохнулась, а потом выпила все до конца.

– Вы просто не понимаете, – заговорила она наконец. Глаза ее покраснели, а по лицу пролегли оставленные слезами дорожки. – Я могла бы спасти ее. Я знала женщину, которой известно, как найти настоящего хирурга, способного все сделать за достаточную плату. И если бы Виктория вовремя доверилась мне, то не опоздала бы к этому человеку. Но она скрывала все от меня, а потом идти к нему было уже поздно.

– Вы… – Леди Дэвьет едва могла поверить своим словам. – Вы знали, где найти такую женщину?

Филомена поняла ее чувства и глубоко покраснела:

– Я… у меня семь детей, я…

Калландра схватила ее за руку и стиснула ее.

– Понимаю, – проговорила она немедленно.

– Но я к ней не ходила! – Миссис Стэнхоуп широко открыла глаза. – Она не стала бы ссылаться на меня. Она сама дала мне… – Леди умолкла, не в силах подобрать слова.

– Но эта женщина знала, как отыскать такого врача? – настаивала Калландра, в полной мере ощущая горькую иронию судьбы.

– Да, – ее собеседница снова всхлипнула. – Господь простит меня, я могла бы помочь Виктории… ну почему она не доверилась мне? Почему? Я так любила ее! Я не хотела губить ее, но я не смогла… – Слезы опять наполнили ее глаза, и она в отчаянии поглядела на Калландру, пытаясь найти какой-то ответ, способный когда-нибудь избавить ее от непереносимой боли.

Леди Дэвьет проговорила единственное, что пришло ей в голову:

– Быть может, она чувствовала себя опозоренной, потому что это был Артур? Вы не знаете, что он мог наговорить ей. Она могла решить, что должна защищать его от других, даже от вас, и, быть может, от вас в первую очередь. Но в одном я не сомневаюсь: ваша дочь не хотела, чтобы вы носили на себе бремя вины. Она когда-нибудь укоряла вас?

– Нет.

– Тогда не сомневайтесь: она не считает вас виноватой.

Лицо Филомены было полно отвращения к себе.

– Так это или нет, а виновата я. Как мать, я должна была это предотвратить, ну а если такое все же случилось, должна была помочь ей.

– А к кому бы вы обратились? – проговорила Калландра небрежно, хотя дыхание застыло у нее в горле, пока она ожидала ответа.

– К Беренике Росс-Гилберт, – ответила леди Стэнхоуп. – Она знает, как производить безопасные аборты. Знает хирурга, который это делает.