Энн Перри: Смерть внезапна и страшна

– Береника Росс-Гилберт… Понятно. – Ее гостья попыталась спрятать свое удивление и почти преуспела в этом: голос ее дрогнул лишь на последнем слове.

– Но какая теперь разница? – медленно произнесла Филомена. – Все, что сделано, сделано. Будущее Виктории погублено… Уж лучше бы этот ребенок родился!

– Быть может, – миссис Дэвьет не могла отрицать этого. – Но вы должны услать Артура из дома – в университет, военный колледж… куда-нибудь подальше. Пусть ваши остальные дочери будут в безопасности. И лучше проверить, всё ли с ними в порядке. Если это не так, я отыщу вам хирурга, который сделает операцию бесплатно и немедленно.

Миссис Стэнхоуп поглядела на нее, но сказать ей было нечего. Она молчала, несчастная и ослабевшая от боли и возбуждения.

В дверь постучали, и в щелке показалась голова встревоженной служанки с округлившимися глазами.

– Несите тисану, – приказала ей Калландра. – Поставьте ее сюда и ненадолго оставьте леди Стэнхоуп в покое. И никаких визитеров!

– Да, сударыня. Понятно, сударыня. – Служанка повиновалась и вышла.

Миссис Дэвьет провела с Филоменой еще полчаса, и только убедившись, что та пришла в себя и начинает осознавать представшие перед ней ужасные перспективы, извинилась и вышла в теплый летний сумрак к ожидающей ее коляске. Она дала кучеру подробные инструкции, распорядившись, чтобы тот доставил ее на Фицрой-стрит, в обиталище Монка.

Пытаясь отыскать звено, связывающее сэра Герберта и его пациенток, Эстер немедленно приступила к расследованию. Справиться с этим ей было гораздо легче, чем Уильяму выполнить его дело. Из записей Пруденс девушка знала, какие сестры помогали Стэнхоупу на операциях, и хотя иные из них пришли в госпиталь едва ли не в то же время, что и мисс Бэрримор, большинство из них все еще работали в нем и встретиться с ними было нетрудно.

Одна из этих сестер сворачивала бинты, другая подметала пол, третья готовила мази, а четвертую мисс Лэттерли обнаружила идущей по коридору с двумя тяжелыми ведрами.

– Дай-ка помогу, – предложила ей Эстер, хотя подобное в больнице было не принято.

– Чего это ты? – с подозрением отозвалась женщина: за такую работу сестры брались без особой охоты.

– Потому что лучше я помогу тебе вынести ведро, чем буду подтирать за тобой пролитое, – ответила Эстер с достаточным правдоподобием, хотя на самом деле это пришлось бы делать не ей.

Ее коллега не стала спорить и, решив облегчить себе неприятную работу, немедленно подала мисс Лэттерли самое тяжелое из двух ведер.

Эстер уже выработала план действий. Конечно, он не сделает ее популярной в Королевском госпитале, и вполне возможно, что она лишится работы, поскольку сестры, переговорив друг с другом, поймут, чем она была здесь занята. Но об этом она будет думать уже после осуждения сэра Герберта. А пока гнев затмевал все практические соображения.

– Как ты думаешь, он вправду это сделал? – спросила девушка небрежно.

– Что? – не поняла ее спутница.

– Как ты думаешь, это сделал он? – повторила Лэттерли, шагая рядом с ней по коридору.

– Кто и что? – раздраженно бросила женщина. – Или ты опять об то, что казначей приударяет за Мэри Хиггинс? Кто знает? Кому до ентова дело? Она сама напрашивалась на это, глупая корова!

– Я про сэра Герберта, – пояснила Эстер. – Как ты думаешь, это он убил Бэрримор? Газеты говорят, что суд скоро закончится, а потом он, должно быть, вернется назад… Интересно, он изменится?

– Ну, уж он-то вряд ли изменится! Во наглый тип! Так и останется: подай да принеси… Встань здесь, перейди туда, да вылей то, да скатай бинты и подай мне нож!

– Ты ведь работала с ним, да?

– Хто, я? Да ты шо! Я просто ведры выношу и полы надраиваю, – ответила сестра с негодованием.

– Нет, ты с ним работала! Помогала ему при операции! Говорят, что ты хорошо справилась с делом… В июле в прошлом году, это когда у женщины была опухоль в желудке.

– А… Ага! А потом и в октябре, но после ентова не приходилось. Не сгодилась я ему! – И сестра с ядовитым видом сплюнула.

– А кто же ему тогда годится? – спросила Эстер, придавая своему голосу соответствующую интонацию. – Что-то я не понимаю, ты чего-то путаешь!

– Дора Парсонс, – недовольным тоном сказала ее собеседница. – Она ж ему прислуживала кажный другой раз: она, и только… А ты права – там не было ничего трудного. Просто стоять рядом с ним и подавать ему ножи и полотенца… Каждая дура бы это сделала! Не знаю, почему он выбрал Дору. Она ж ничего не петрит. Уж никак не больше меня!