Агата Кристи - Свидание со смертью

– Я просто сказала, что сегодня очень жарко и что я собираюсь прилечь. Мать ответила, что посидит еще. И всё.

– В ее внешности вы не заметили ничего необычного?

– Нет. Хотя, возможно… – Она задумалась, глядя на Пуаро.

– Я не могу дать вам ответа, мадемуазель, – тихо сказал сыщик.

– Я просто задумалась. Тогда я не обратила внимания, но теперь, вспоминая…

– Да?

– Совершенно верно… – медленно проговорила Кэрол. – У нее был странный цвет лица… очень красный… краснее, чем обычно.

– Может быть, она была чем-то взволнована? – предположил Пуаро.

– Взволнована? – Кэрол недоуменно посмотрела на него.

– Да, у нее могли возникнуть проблемы, скажем, с кем-то из слуг-арабов.

– О! – Лицо Кэрол прояснилось. – Да, вполне могли.

– Но она ни о чем таком не упоминала?

– Нет… нет, ничего.

– Что вы делали потом, мадемуазель? – продолжил Пуаро.

– Пошла в свою палатку и прилегла на полчаса. Потом спустилась к шатру. Брат со своей женой были уже там, читали.

– А вы чем занялись?

– У меня с собой было вышивание. Потом взяла журнал.

– Вы разговаривали с матерью по дороге в шатер?

– Нет. Я сразу спустилась. Думаю, я даже не посмотрела в ее сторону.

– А потом?

– Сидела в шатре, пока… пока мисс Кинг не сообщила нам, что мама умерла.

– И это все, что вам известно, мадемуазель?

– Да.

Пуаро наклонился вперед; тон его остался прежним – легким и непринужденным.

– А что вы почувствовали , мадемуазель?

– Что я почувствовала?

– Да. Когда обнаружили, что ваша мать… пардон, ведь она приходилась вам мачехой, так?.. что вы почувствовали, когда обнаружили, что она мертва?

Девушка смотрела на него во все глаза.

– Я не понимаю, о чем вы.

– Думаю, очень хорошо понимаете.

Кэрол опустила взгляд. Потом неуверенно проговорила:

– Я испытала ужасное потрясение.

– Неужели?

Кровь бросилась ей в лицо. Она растерянно посмотрела на Пуаро. Теперь он видел страх в ее глазах.

– Может быть, потрясение не было таким уж сильным, мадемуазель? Помните некий разговор между вами и вашим братом Реймондом однажды ночью в Иерусалиме?

Догадка оказалась верной. Пуаро увидел, что щеки девушки опять побледнели.

– Так вы знаете? – прошептала она.

– Да, знаю.

– Но откуда… откуда?

– Часть вашего разговора подслушали.

– О! – Кэрол Бойнтон закрыла лицо руками, и стол затрясся от рыданий.

Эркюль Пуаро подождал минуту, потом тихо сказал:

– Вы планировали убить вашу мачеху.

– Мы обезумели… обезумели… в тот вечер!

– Возможно.

– Вы даже представить не можете, в каком мы были состоянии! – Она выпрямилась, откинула волосы с лица. – Это прозвучит неправдоподобно. В Америке все было не так плохо… но путешествие открыло нам глаза.

– Открыло глаза на что? – Голос Пуаро теперь звучал мягко, сочувственно.

– На то, как наша жизнь отличается от жизни других людей! Мы… мы были в отчаянии. А тут еще Джинни…

– Джинни?

– Моя сестра. Вы ее не видели. Она становилась… понимаете, странной. А мама делала только хуже. Похоже, она не понимала. Мы с Реем боялись, что Джинни совсем… совсем сойдет с ума! И мы видели, что Надин тоже так думает, и испугались еще больше, потому что Надин разбирается в медицине и в подобных вещах.

– Так, так…

– В тот вечер в Иерусалиме мы дошли до предела. Рей был вне себя! Мы с Реем были взвинчены, и нам казалось… да, нам казалось, что мы поступаем правильно! Мама… мама была не в своем уме . Не знаю, что вы на это скажете, но убийство может казаться правильным поступком – даже благородным!

Пуаро медленно кивнул:

– Да, я знаю, многие так думали. История это доказала.

– Вот что чувствовали мы с Реем в ту ночь… – Кэрол ударила ладонью по столу. – Но мы этого не делали. Конечно, не делали! При свете дня все это выглядело нелепо, театрально – и к тому же отвратительно! Мистер Пуаро, мама умерла совершенно естественной смертью, от сердечного приступа. Мы с Реем не имеем к этому никакого отношения.

– Вы можете поклясться, мадемуазель, спасением своей души, – тихо спросил Пуаро, – что миссис Бойнтон умерла не в результате каких-либо ваших действий?

Кэрол подняла голову. Голос ее был спокойным.

– Клянусь, – сказала она, – спасением своей души, что я не причинила ей вреда…

Пуаро откинулся на спинку стула.

– Ага, – пробормотал он. – Вот, значит, как… – Он задумчиво поглаживал свои великолепные усы. – И в чем же состоял ваш план? – после долгого молчания спросил бельгиец.