Мэтью Эллиотт - Шерлок Холмс пускается в погоню (сборник)

– Я же говорю, то была обычная уловка, чтобы получить доступ в Филд-хаус. Это подтверждают последующие неудачные попытки. По чистой случайности, Холмс, я знаю, что Эдвард Келли – реальная историческая личность. Я даже уверен, что псевдоним нашего противника подсказан ему скудными познаниями в этом вопросе. Базилиусом Валентинусом звали бенедиктинца, который в шестнадцатом веке опубликовал трактат по алхимии. Потому-то, без сомнения, вам и показалось знакомым имя Бэзил. Не стоит так удивляться, Холмс. Не вы один имеете доступ к читальным залам Британского музея.

Сказать по правде, это был чистый экспромт, но меня весьма удовлетворил эффект, который он произвел на моего друга, после минутного замешательства разразившегося резким хохотом.

– Хорошо вы меня отбрили, Уотсон! Миловидность нашей клиентки, похоже, подхлестнула ваши детективные способности. Я даже позволю себе сказать, что вы положительно блистаете сегодня утром. Ладно, очень хорошо, как по-вашему, почему мистер Валентайн ошибся со временем, когда жил Келли?

– Ах это! Мерзавец просто перепутал. Я не придаю его ошибке особого значения.

Холмс улыбнулся плотно сжатыми губами:

– Понятно. Прошу, продолжайте, Уотсон. Как вы полагаете, во имя какой зловещей цели Валентайн и его сообщники желают получить доступ к дому миссис Картнер?

– Очевидно, в доме спрятано что-то очень важное для них, а миссис Картнер даже не подозревает, чем владеет.

– И что это может быть, интересно?

– Боюсь, тут я пас. Не люблю, знаете, строить догадки на пустом месте…

– Уотсон, вам не приходило в голову, что мы наблюдаем любопытную параллель? Визитер выступает с заведомо неприемлемым предложением, а получив отказ, прибегает к угрозам и предрекает катастрофические последствия…

Я нахмурился, пока Холмс описывал последовательность событий. В таком изложении они казались удивительно знакомыми.

– Пропавшие бумаги экс-президента Мурильо! – выдохнул я.

Холмс кивнул.

– Но какое отношение дело, с которым к вам обратились несколько недель назад, имеет к нынешнему расследованию? Конечно, это чистое совпадение!

– Призна́ю, некоторые моменты этого дела до сих пор остаются туманными для меня, но надеюсь, что к завтрашнему дню все прояснится. А поскольку вы, Уотсон, так хорошо справляетесь с расследованием, думаю, было бы несправедливо лишить вас чести заслуженного открытия. Поэтому с настоящего момента к вам переходит инициатива в поисках пропавших мемуаров, а сам я поступаю в ваше распоряжение и обязуюсь в точности выполнять все инструкции. Итак, где вы предлагаете начать поиски?

О деле Мурильо я впервые услышал две недели назад, когда еще жил в Кенсингтоне, где имел врачебную практику. Хотя я уже давно оставил привычку спать допоздна, что часто делал, будучи человеком холостым и во многом беззаботным, в то субботнее майское утро мне не удалось встать в обычное время. Надев халат, слишком толстый для этого времени года, я бродил по дому и заглянул в свой кабинет, где обнаружил Шерлока Холмса, сидящего за моим письменным столом и просматривающего черновик рассказа об участии профессора Мориарти в жестоких убийствах, известных публике как преступления Джека Потрошителя. Хотя мы никогда не узнаем всех фактов, некоторые читатели – и среди них инспектор Тобиас Грегсон – поймут, что именно мой друг, оставаясь за рамками официального расследования, помог тем не менее снять проклятие с Уайтчепела.

– Знаете, вам ведь никогда не позволят это напечатать, – сказал Холмс, откладывая прочитанную страницу и пробегая глазами другую. – Слишком много репутаций может пострадать, в том числе доброе имя невинной женщины.

Я подошел к столу, забрал листок из рук моего гостя и вернул его на прежнее место в стопке.

– Я уже пришел к такому же заключению, – произнес я, – после того как получил угрожающее письмо от брата профессора Мориарти.

– Какого брата?

– Джеймса.

– A. Простите, что побеспокоил в такое время, Уотсон. Я заново знакомился с грязными пятнами Кенсингтона и решил заскочить к вам. Я попросил вашу служанку не будить вас из-за меня.

После своего драматичного возвращения Холмс взял привычку появляться у меня без предупреждения. Конечно, такое нередко случалось и раньше, хотя я могу вспомнить только один случай – пришедшийся на расследование предполагаемого убийства полковника Баркли в 1888 году [43], – когда он остался на ночь под моей крышей. Но теперь по непонятной причине его визиты стали меня пугать. Конечно, я не смел ничего возразить Холмсу, а если он и сделал какие-то выводы из моих неосознанных действий, то ничего не сказал. Я только мог надеяться, что это неприятное ощущение пройдет, когда я снова окажусь на Бейкер-стрит.