Пол Сассман - Исчезнувшая армия царя Камбиса

— Итак, умер он от болевого шока и потери крови, явившихся следствием причиненных ранений. В легких почти нет воды, значит, он не утонул, и раны появились еще при жизни. Все произошло на берегу, а потом тело сбросили в реку. Думаю, не очень далеко от того места, где оно было обнаружено.

— Лодочный винт вы исключаете?

— Полностью. Раны выглядели бы абсолютно иначе, не такими аккуратными.

— Может, крокодил?

— Исключено, Халифа. Кто-то над ним поработал, и причем совершенно сознательно. Кстати, для справки: к северу от Асуана крокодилов вообще нет, тем более таких, которые пристрастны к табаку. — Он провел скальпелем над черными кружками на правой руке, груди и правой скуле трупа. — Три ожога, здесь, здесь и здесь. По-видимому, от сигары. Слишком велики для сигареты.

Из кармана халата Анвар достал пакетик с орешками, предложил инспектору. Халифа отказался.

— Как угодно. — Анвар запрокинул голову и высыпал горсть орешков в рот.

И это в полуярде от трупа, подумал Юсуф.

— А порезы? Чем они сделаны?

— Даже не догадываюсь, — хмыкнул патологоанатом, работая челюстями. — По всей видимости, острым металлическим предметом. К примеру, ножом. Хотя вынужден признать, таких ножевых ранений мне видеть еще не приходилось.

— Как вас понимать?

— У них слишком неровные края. Мне трудно объяснить, это скорее ощущение, а не строго обоснованный научный вывод. Порезы нанесены заостренным лезвием, но не тем, каким я привык работать. Взгляните-ка. — Он указал на грудь трупа. — Если бы сюда ударил нож, то рана была бы уже и… как бы сказать… менее отверстой. Заметьте, к тому же с одного края она чуть глубже. Не ждите от меня большей точности, Халифа. Дать ее вам я не в состоянии. Просто запомните: мы имеем дело с несколько необычным оружием.

Юсуф извлек из нагрудного кармана небольшой блокнот и черкнул в нем пару строк. Врач с хрустом жевал орешки.

— Можете что-нибудь добавить?

— Покойный был не дурак выпить. В крови довольно высокое содержание алкоголя. Да, похоже, его интересовал древний Египет.

— Татуировка скарабея?

— Точно. Такую нечасто увидишь. И посмотрите, инспектор…

Халифа приблизился.

— Видите царапины выше запястий? Там, где изменилась пигментация? Его держали за руки, вот так.

Анвар сделал шаг назад, и его пальцы с силой впились в кожу Халифы чуть ниже обоих локтей.

— На левой руке царапины глубже и шире, чем на правой. Видимо, держали его два человека, один из которых был сильнее. Судя по следам, состоялось нечто вроде схватки.

Кивнув, инспектор вновь раскрыл блокнот.

— Выходит, всего трое. Двое держат, третий орудует ножом.

Патологоанатом согласно кивнул, затем подошел к двери и прокричал что-то неразборчивое. Через минуту два хорошо сложенных санитара вкатили в прозекторскую длинную тележку, переложили на нее тело, прикрыли простыней и вытолкали тележку в коридор. Покончив с орешками, Анвар шагнул к раковине, принялся намыливать руки.

— Честно говоря, я поражен, — проговорил он. — Тридцать лет я делаю свое дело, но такое вижу впервые. Уж очень оно как-то не по-божески.

— Мне казалось, вас трудно заподозрить в религиозности.

— Да, я не верю в Аллаха. Но как другими словами описать то, что произошло с этим несчастным? Ведь его не просто убили — его освежевали!

Анвар завернул кран, снял с вешалки полотенце.

— Разыщите убийц, инспектор. Разыщите и бросьте в камеру!

Прозвучавшее в его словах волнение удивило Юсуфа.

— Сделаю все, что в моих силах, — сказал он. — Обнаружите что-то новое, обязательно дайте мне знать.

Сунув блокнот в карман, Халифа направился к двери. Фраза врача настигла его у самого порога.

— И еще…

Юсуф обернулся.

— Это всего лишь догадка, но при жизни он вполне мог быть скульптором. Знаете, поделки для туристов и прочая дребедень. Под ногтями скопилась алебастровая пыль, и бицепсы довольно накачаны. Похоже, ему частенько приходилось работать долотом и молотком. Допуская вероятность ошибки, я бы на вашем месте попробовал навести справки в ремесленных мастерских.

Поблагодарив Анвара, Халифа вышел в коридор и с облегчением достал из кармана пачку сигарет. В спину ему ударил сварливый голос:

— Никакого курения на территории!

— Он терпеть не мог сигар, — сказала Тэйра.

— Простите? — В глазах посольского чиновника мелькнуло недоумение.

— Отец не выносил сигар. Он вообще ненавидел курение. Считал его мерзкой, отвратительной привычкой, говорил, курить — это то же самое, что читать по утрам «Гардиан».