Оливер Пётч - Крепость королей. Расплата

– Что… что с этим письмом? – спросил он.

Но отец Тристан уже закрыл глаза. Из груди его вырывался лишь слабый хрип.

– Проклятье!

Матис осторожно уложил раненого монаха на холодный пол и бросил взгляд на кафедру. Пергамент был исписан в спешке и забрызган кровью. Отец Тристан успел набросать лишь несколько строк. Матис склонился над письмом и принялся читать.

Милая Агнес, если ты читаешь эти строки, то я, вероятно, уже предстал перед Творцом. Не печалься, я стар, и далеко не каждому был отведен столь долгий срок. Случилось то, чего я опасался: крестьяне спутали гнев с борьбой за справедливость и штурмуют монастырь. Надеюсь, Господь в своей безграничной милости позволит сбежать кому-нибудь из служителей, и тот доставит тебе это письмо.

Ты часто спрашивала меня, что значат твои сновидения, и я отвечал, что это лишь плод твоего воображения. Я лгал. Это кольцо пробудило что-то сокрытое в тебе. Я счел за лучшее не рассказывать тебе об этом. Но теперь решил, что ты имеешь право знать о своем прошлом. В низовьях Рейна, близ Бингена, есть древний монастырь. Он зовется Санкт-Гоар. Каноники там столетиями хранят знания империи, и им известно…

Письмо резко обрывалось, лишь одинокая черта пересекала пергамент. Матис решил, что именно в этот момент крестьяне ворвались в скрипторий. Он спешно спрятал письмо за пазуху. У него еще будет время поразмыслить над ним. Теперь же следовало позаботиться о том, чтобы отец Тристан пережил хотя бы ближайшие часы. Возможно, еще оставалась надежда.

Он осторожно поднял на удивление легкого монаха и устроил на плече, точно ребенка, после чего вышел в коридор и, покачиваясь, стал спускаться на первый этаж.

По щекам Матиса катились слезы. Крестьянам можно сказать, что это все от дыма еще не потушенных пожаров. Они поверят, ведь он был одним из предводителей.

Вот только себя Матис обмануть не мог.

Агнес заметила дым от пожара, стоя на холме, с вершины которого в долину спускалась узкая тропа. От Ойссерталя ее отделяло еще около мили, но строения уже были хорошо видны. Казалось, весь монастырь стал добычей огня.

С тех пор как она обнаружила в тайнике обрывок с именами Иоганна и Констанции, минуло два дня. Агнес дожидалась лишь удобного случая, чтобы покинуть крепость. Фридриху ни в коем случае не следовало знать, что она собиралась навестить своего старого духовника. Полагая, что отец Тристан подозревал его в убийстве Филиппа фон Эрфенштайна, граф относился к монаху крайне подозрительно. Но сегодня Шарфенек бродил по лесам в окрестностях Трифельса, а потом до позднего вечера будет следить за раскопками. Обстоятельства складывались весьма удачно. Утром, в неприметных паломнических одеяниях, Агнес отправилась в путь. Дорога до монастыря занимала ровно три часа по узкой тропе через леса и холмы.

Затаив дыхание, молодая женщина во все глаза смотрела на долину, подернутую черной дымкой. Сам монастырь и церковь, судя по всему, уже потушили, над ними поднимались лишь тонкие столбы дыма. Но многие дома и строения по-прежнему были охвачены пламенем. Даже отсюда Агнес могла уловить едкий запах гари. Что, ради всего святого, там случилось? Небо оставалось чистым, и все-таки пожар был слишком велик. Непохоже, чтобы его вызвало какое-нибудь возгорание на кухне. Может, на монастырь напали? Но кто?

«Боже милостивый, лишь бы с отцом Тристаном ничего не случилось! – подумала Агнес. – Пусть все это обернется дурным сновидением!»

Она пустилась бегом, но, пробежав несколько шагов, помедлила. Если на монастырь действительно совершено нападение, то поблизости наверняка еще ошивались разбойники. С другой стороны, ей не терпелось узнать, что случилось с отцом Тристаном.

Крутая, извилистая тропа переходила в широкую ложбину, по которой могла проехать повозка. Впереди показались первые монастырские пашни. Агнес глубоко вдохнула и решила добежать до монастыря напрямик.

И через несколько мгновений пожалела о своем решении.

Ее рвануло и с силой взметнуло вверх. Фетровая шляпа упала на землю, и Агнес, словно телячья туша, повисла вниз головой. Она дергалась и вырывалась, но петля лишь сильнее затягивалась. Агнес убрала волосы с лица и увидела прямо перед собой двух бородатых, перепачканных сажей мужчин. Вид у них был такой, точно они выбрались из угольной кучи.

– Ты погляди-ка, кто у нас тут… – проговорил один из мужчин и двусмысленно ухмыльнулся. Лоб его, словно второй рот, пересекал бугристый, плохо заживший шрам. – Что за милая пташка угодила к нам в силки? Посмотрим, как она зачирикает…