Антон Кротков - Загадка о тигрином следе

Опустошив третью кружку, Ягелло попрощался и на удивление твёрдой походкой отправился к себе. А Одиссей остался наедине со своим изумлением. То, что Ягелло открыл ему глаза на Мануйлова, было большой удачей. Если только это не ловкая игра человека, желающего отвести от себя подозрение, чтобы выиграть время. Уж больно трудно было поверить в то, что фанатичный борец за идею Мануйлов может оказаться меркантильным двурушником, замышляющим предательством заработать сытую жизнь под крылом богатого батюшки-эмигранта.

На следующий день отряд вошёл в крупное село. Кишлак был зажиточным, это чувствовалось по основательности домов. На одной стене был нарисован углём оскаливший пасть тигр. Одиссей остановил коня перед изображением. Проезжавший мимо Мануйлов тоже попридержал свою лошадь и, похлопывая себя плетью по ляжке, внимательно оглядывал улицу. Как бы между делом сообщил:

– Раньше бек пытался распространять слух, что находится в союзе с самой чёрной чумной царицей, и якобы может попросить её умертвить людей в непокорном селении. Но затея оказалась не слишком удачной. Русские врачи, то есть, неверные, оказались сильнее, и болезнь отступила перед их вакцинами. Тогда то Джунаид и объявил себя тигром-оборотнем. Его соплеменники считают его героем, сами видите.

Комиссар Гранит Лаптев сразу принялся созывать местное население на митинг. Но оказалось, сельчане крайне враждебно настроены по отношению к советской власти. Да и как могло быть иначе, ведь это было родовое село самого Джунаид-бека «чёрного хана»! Никто не собирался звать гостей к себе в дом, чтобы согласно обычаю гостеприимства напоить путников горячим черным чаем и накормить традиционными лепёшками. Фактически экспедиция вступила во враждебную крепость, и если бы не подавляющий перевес в количестве сабель и штыков, кто знает, вышли бы они отсюда живыми.

И конечно никто из местных не собирался по доброй воле расставаться со своим добром. Одиссею пришлось, скрепя сердце, применить силу, чтобы получить необходимый для экспедиции фураж и провиант. В обмен он мог предложить только бумажные республиканские ассигнации и расписки. Местные их нехотя брали, но всё равно смотрели на пришельцев, как на грабителей. Лучше всего было поскорей покинуть недружелюбный кишлак, чтобы лишний раз не искушать судьбу.

За селом на обочине дороги из кустов что-то зашумело. Бойцы охранения тут же навели туда винтовки.

– Кто там?

Послышался чей-то стон.

Все бросились на голос и увидели человека, который был подвешен за ноги вниз головой на толстом древесном суку. Лицо его было очень красным. Если бы не счастливый случай бедняга скончался бы менее чем через час от кровоизлияния в мозг.

– Кто вы? – спросила несчастного Кира, когда его сняли с дерева и осторожно положили на траву. Молодая женщина заботливо поднесла к его губам флягу с водой. Тот жадно начал пить, переводя напряжённый взгляд с одного лица на другое. Наконец ответил:

– Я уполномоченный по хлебозаготовкам из Ташкента. Моя фамилия Насыров.

Уполномоченный был сильно избит: мясистые губы и нос его распухли, один глаз заплыл. Он был взволнован, водил головой, дёргал щекой, скрёб ногтями небритые щёки.

Оказалось, Мануйлов встречал раньше этого человека не так давно.

– Да, это Насыров – подтвердил чоновец. – Я сам видел у него мандат от наркомата продовольствия организовывать поставки зерна для Ташкента. Он ездит по селам, организует комбеды, проводит делёж байской земли среди бедняков. Он надёжный человек.

Одиссей распорядился, чтобы один из красноармейцев взял уполномоченного к себе на лошадь.

*

Ещё через полверсты им встретилось небольшое озерцо. Скорее это был даже пруд, который местные жители выкопали для сбора дождевой воды. Ягелло предложил напоить лошадей, набрать воды и сразу следовать дальше. Но неожиданно Одиссею пришла в голову одна идея, и он велел ставить лагерь и варить обед.

После еды Луков предложил ближайшим соратникам пойти искупаться. Никто не возражал. Кира сразу объявила, что её стесняться не следует, так как она врач. Комиссар Лаптев первым скинул с себя всю одежду, и в чём мать родила с разбегу бросился в воду. Ягелло и почтенный археолог предпочли остаться в нижнем белье, не решаясь заголяться перед женщиной, пусть даже медиком. Мануйлов разделся до кальсон.

Кира сидела на берегу, обхватив руками колени, и с улыбкой смотрела, как плещутся, словно дети, взрослые мужчины. В какой-то момент Луков оказался рядом с хохочущим от души Мануйловым. На безволосой груди чоновца красным пятном выделялась экзема.