Николай Свечин: Дознание в Риге

– И что же мы у вас отобрали?

– Свободу!

Лыков начал заводиться, хотя делать этого не стоило.

– А когда у вас была свобода? Петр Первый забрал эту землю у шведов, те – у пруссаков. Саксонцы еще тут шлялись, поляки… Никогда в истории не существовало латышского государства.

– Ну так будет, – воодушевленно провозгласил Аксель. – Пусть народ сам решит, как ему жить.

– Народ пускай решит, – согласился надворный советник. – Кто же против? Выше его воли, пожалуй, нет ничего. Но одно смущает: очень легко задурить людям головы, как вам задурили. Латышский народ, мне кажется, пока не готов к независимости.

– Чего еще ждать от царского сатрапа? – возмущенно фыркнул Скрастынь. – Ничем вы, русские, не лучше немцев. Для вас мы тоже низшее племя, рабы. Но этому скоро конец!

– Ну как вы будете жить своим коштом? – спросил Лыков. – Никогда не имели государства и вдруг завели. Вы хоть знаете, что начнется? Соседи вас сожрут! Те же немцы. Вон их сколько в Риге. На этом основании и присоединят вас к Германии, если Россия вдруг уйдет.

– Мы всех немцев выгоним, – заявил Аксель. – А заводы заберем. Латышское государство сразу, одним скачком, станет промышленно очень сильным!

Сыщик даже растерялся от такой идеи. Взять и отобрать имущество. Потому, что хозяин – немец. Как это?

Но тут подлил масла в огонь Эмиль:

– Мы и вас выгоним. Здесь будут жить только латыши. Ну и еще по мелочи: евреи, эстонцы… Поляков я не люблю, про поляков буду думать…

Лыков хотел бы рассмеяться, но стало не до смеха. Конечно, не этим двоим решать будущее своей земли: они молоды и глупы. Пока еще молоды. Но даже когда вырастут, навсегда останутся попугаями, повторяющими чужие речи. Однако, если вдруг произойдет раскол империи, явятся взрослые солидные дяди и займутся тем же самым. Сейчас они гласные городской думы, журналисты или адвокаты. И вдруг – не дай Бог, конечно! – выйдут в новорожденный латвийский парламент. Неужели и они возьмут такой же тон? Отнять, поделить, выгнать… И в этом сонме голос товарища Мартина может оказаться сильнее других. Поскольку он скажет, что проливал кровь за родину, пока другие молчали. И что у него есть проверенные бойцы, которые могут объяснить, как правильно голосовать, если кто не понял…

– Погодите, – не удержался сыщик. – Всех вышлете, их имущество отберете. Но ведь это тяжелый труд – управлять своей страной. Налоги, рабочие места, торговый баланс, национальная валюта, отношения с соседями… Кто справится с этим? Без опыта, без квалифицированных специалистов. Вы-то двое можете только стрелять!

– Пока латыши не начнут жить самостоятельно, не поймут, – вдруг высказал здравую мысль Аксель. – Надо пробовать.

И Лыков не нашел, что на это возразить…

Стороны разошлись, оставшись каждая при своем мнении. Лыков и раньше много думал над злополучным национальным вопросом. Пожив в Варшаве, он для себя решил, что поляков надо отпускать. Пока они не разорвали империи брюшину изнутри. Ну, финны еще на очереди. Монолитная нация, косится на Швецию. И ближе к ним, чем к нам. А другие народы? Самостоятельные государства в Туркестане или на Кавказе сыщик мог представить разве что в кошмарном сне. Как и независимую Малороссию. Про Остзейский край и речи нет. И вот нашлись люди, которые готовы убивать за идею о независимости своей родины. Но вся история народов построена на насилии! Осуждать ли за это мальчишек? И вообще, что ждет Лифляндию в ближайшие десять-пятнадцать лет? А Россию с такими окраинами? Даже думать об этом не хотелось…

Дознание было окончено, дело передали судебному следователю. Друзья собирали вещи. Алексей выкроил время навестить Никифорова. Тот уже вышел на службу, поэтому встреча состоялась вечером.

Надворный советник рассказал Зверогону последние новости. Известие, что пристав Вильбоа захотел отомстить за своего надзирателя и был при этом ранен, удивило Александра Лукича.

– Не знал такого за ним.

– Он, может, и сам не знал.

– Умный человек, поумнее Кнаута. Но под пули лезть? Странно.

– Я для чего вас побеспокоил, Александр Лукич. Днями мы уедем домой. Цвейберг сейчас мой должник, и я могу попросить «ивана» об одолжении.

– Каком? – напрягся бывший надзиратель.

– Ну, например, вы возвращаетесь на службу в сыскную полицию. И он этому не препятствует.

– Нет, – вздохнул Зверогон. – Дело же не в Цвейберге, а в том, что мое собственное начальство отдало меня на съедение. Как теперь с ними служить? Не дай бог что произойдет. Они ведь снова продадут. Уж лучше я останусь на заводе.